Каждое объятие (ЛП)

Да, для всех его разговоров о притяжении, чувства Джима для меня шли дальше. Я уже это знал. Много раз я напоминал себе об этом. Его часто можно было встретить заигрывающим с женщинами (которых, как я полагал, он предпочитал как сексуальных партнёров, а не то, что я потратил слишком много времени на размышления об этом вопросе). Я решил, что буду жить с этим, это желание — быть связанным с ним, быть навсегда с ним, эта больная необходимость оставаться рядом с ним… Я решил, что соглашусь с этим. И я всё ещё мог быть с ним в буквальном смысле слова. Мне всё ещё разрешалось оставаться рядом с ним. Я бы жил с этой… возможностью, которую он мне дал.

Потому что я не мог думать об этой эмоции как о бремени.

— Спок, ты абсолютно уверен, что с тобой всё в порядке? — сказал Джим.

— Лохмотья ткани, которые напоминают вашу рубашку, больше не подходят для обозначения предмета одежды, и есть какая-то привлекательность в том, что я отмечаю под ними тренированные мышцы.

Что было неправильным с моей согласованностью в настоящее время?

Ну, я обнаружил что-то, что до сих пор было неизвестным, но не для этой менее глубокой или сильной любви к моему Капитану. Да, возможно… да, это, вероятно, объяснило бы странные вспышки честности. Кроме того, логично, что для меня было совершенно естественно хотеть отвлечь внимание Джима от моего здоровья, поскольку, я, в настоящее время, эмоционально скомпрометирован, и не был в подходящем состоянии, чтобы отклонять его горящие вопросы.

Да, это было точно.

Лазурные глаза комично расширились, и теперь он казался почти… красным, его щеки наводнились румянцем. Как интересно. Будет ли румянец усиливаться, если я скажу ему, что я думаю о том, как ткань его штанов липнет к его телу?

Нет. Это было бы нелогично.

— Ты действительно не должен так говорить мне, — сказал, наконец, Джим, покачав головой, и едва различимая улыбка изогнула его губы. — Это… э-э… это… — он беспомощно посмотрел на меня на мгновение, затем остановился на: — Это просто странно.

— Я считаю, что это было нехарактерным для меня, и у меня нет оправданий, почему я так сказал. Прошу прощения, это больше не повторится.

— Нет, я имею в виду, это потрясающе слышать… но… да, хорошо, пожалуйста, не надо, не делай этого снова. У тебя могут быть эпические навыки самообладания и прочее, но я очень… — он разглядывал мою фигуру медленным, жарким взглядом, - …очень… человек… — Он облизнул губы — …прямо сейчас.

Трепет начался у основания моего позвоночника…

— Капитан, я считаю, это подходящее время, чтобы попытаться спастись.

— Правильно, да, отличная идея, Спок! — Джим хлопнул в ладоши и энергично потряс головой (и довольно бессмысленно, так как дождь не прекратился), напоминая мокрое животное.

— Ваш коммуникатор пережил этот потоп?

— Я проверю… — всё, что осталось от механизма, лежало на ладони в беспорядке небольших контуров. — Да, нет. И эту странную атмосферу не так-то просто передать, тем более, что кто-то… — Он впился взглядом в небо, — кто-то льет сверху масло!

Словно в ответ на его слова, из облаков раздался рёв, и я закрыл уши ладонями, чтобы избежать негативных слуховых реакций.

Джим поймал мой жест.

— Это очень громко для тебя, Спок?

— Это немного выше средних децибел, которые вулканец может терпеть, да.

Это заставило его нахмуриться.

— Немного — не очень конкретно. Насколько выше твоего уровня слышимости?

— Незначительно выше.

— Брехня.

Он твёрдо встал передо мной, так близко, как это было раньше, и положил руки на мои плечи, пальцы касались кончиков моих ушей, и воспоминания требовали внимания в моём сознании и эмоции, и…

— Насколько точно, Спок?

— …Я оцениваю это примерно в пятьдесят один децибел.

Джим выругался.

— Нам нужно вытащить тебя отсюда немедленно, — но он стоял так близко… и всё, о чём я мог подумать, было то, что я хотел, чтобы он встал ещё ближе… ощущение ладоней, гладящих мои руки, было так грубо и так хорошо…

— У нас ещё нет плана спасения, и мы не можем подняться, пока дождь не остановится, капитан, — пробормотал я. Наши лбы почти касались.

— Да, я знаю, — одна капля приземлилась прямо на его губы. Когда он выдохнул, она вылетела изо рта, скатившись по подбородку. Уровень нелогичности заключался в том, чтобы завидовать неодушевленной вязкой субстанции, и это то, о чём даже не хотелось упоминать.

— …Однако гром не остановить.

Джим выдохнул дрожащим голосом.

— …Да, жаль, — я отнял его руки от моей головы, не отпуская его пальцев из своих ладоней. Я вздрогнул.

— Гром… — внезапно всё его тело напряглось, когда он посмотрел на меня, его глаза сверкнули идеей. — Подожди. Гром!

Некоторое количество огорчения могло заставить меня насторожиться в том, что это могло означать.

— Гром есть, но нет молнии, — торжествующе сказал он. — Не было ни одной молнии!

Я это заметил. Молния вызывалась электрическим разрядом во время земных штормов, но у этой бури не было таких разрядов. Необъяснимо. Должна быть молния, если был гром, избыточная энергия должна быть освобождена в той или иной форме.

— Нет молнии, которую мы можем видеть, — уточнил я.