Каждое объятие (ЛП)

Сначала я поставил под сомнение актуальность этого заявления перед лицом того, что я только что разоблачил, но секунды шли, и всё, что Джим сделал, это сжимал мою форму своими большими человеческими руками, и дышал, понимание начало пробуждаться.

— Спасибо, — пробормотал я ему в лоб, который был прижат к моим губам. Этот момент, возможно, послужил точкой отсчёта. Внезапно меня затопила настоятельная необходимость сообщить ему о каждой детали, от ощущения, что я осмелился приплести любовь, отравленный ядовитым дождём и что теперь знал, что эту страсть разожгли мы совместно. — Джим, вы знаете… вы должны знать о моих намерениях… мои намерения… — Нет, он улыбался ярко, но нет, это не были правильные слова. Но как объяснить…

— Мне не нужно, чтобы ты говорил со мной о любви, Спок, — сказал тогда Джим. — Я уже знаю… Я знаю это сейчас. Мне не нужно слышать постоянных заверений… просто одного достаточно. Просто эта связь, этого… этого достаточно, и я скажу, что я люблю тебя, столько раз, сколько ты хочешь это услышать (и я знаю, что ты никогда не признаешь это вслух, но ты захочешь это услышать, и это нормально, потому что я великолепен, и я умею читать твои мысли буквально), но с тобой… всё, что я прошу у тебя, это то, что ты показывал мне.

Яркая улыбка превратилась в злую ухмылку, которая была чем-то ещё более ярким.

— Покажи мне.

Я взял его за руку и был неудачен в своих попытках задушить своего рода чувство, с которыми мне редко приходилось бороться. Для Джима было много новых впечатлений (не моё обычное блаженное безразличие) и некоторые знакомые; во-первых, гнев, а также презрение, но со временем пришедшие к уважению, оценке и… и теперь было неудовлетворительное, почти неудобно сильное почтение к этому человеку, который был, в конце концов, просто человеческим мужчиной, и всё же.

— Хорошо, чтобы продемонстрировать это должным образом, вы должны снять свою одежду. Капитан.

Это, конечно же, шокировало его.

— Да, сэр.

Ненадолго, конечно.

С восхитительной скоростью, рубашка, сапоги и брюки были отброшены в разные стороны, и я заметил своё собственное увеличение сердечного ритма и расширение зрачков, отразившееся там, где стоял Джим, тяжело дыша, и впиваясь в его красоту. Хотя я и не подозревал, что один, особенно заметный предмет одежды, остался.

— Твой ход.

— Возможно, позже…

— Ни в коем случае. Ты покрыт кожей на восемьдесят семь процентов. Мы делаем это даже сейчас.

Я почувствовал положительную реакцию на то, что вполне можно было классифицировать как «подшучивание».

— Если вы хотите сделать торговлю справедливой, я могу предложить приемлемые условия…

— Спок, — Джим вздохнул счастливым вздохом: — Ты действительно должен знать, что я не играю по правилам.

И вдруг он прыгнул на меня сверху и повалил меня на пол, восторженно рассмеялся, разрывая ткань, и я чувствовал это, неудержимо улыбка изгибала губы, подпитывая и захлестывая счастьем.

— Так просто… ха! — он уклонился от стратегического удара и разорвал рукав моей синей рубашки. — Просто чтобы быть… ооо, ясно… — Он теперь задыхался, смеясь и напрягаясь, требуя больше кислорода для своих лёгких и кровотока. Я действительно не пытался бороться с ним; в самом деле, знание, которое я мог бы хотеть, но решил не делать этого, казалось, подчиняясь этой игре. — Чтобы быть ясным, ты… я имею в виду, я… ах, может… снова обнять тебя, да? — Больше ткани было разорвано; как неудобно.

— Джим, мы… — его хихиканье внезапно превратилось в визг, когда я прокатился над ним, прижимая к полу его предплечья. — Мы обнялись двадцать два раза. Я не уверен, стоит ли считать это двадцать третьим.

— Ты считал?

— Конечно.

Он громко рассмеялся.

— Я никогда не думал, что буду одним полностью сбитым с толку простаком, — сказал он. И, видя мои сомнения, объяснил с усмешкой. — Я имею в виду, я никогда не думал, что у тебя будет возможность свести меня с ума, откровенно, я возмущён такой лёгкостью.

Я нежно поцеловал его губы, веря своим прежним словам, которые до сих пор применялись в этой ситуации.

— Значит, готовы ли вы принять поражение и позволить моим предметам одежды остаться?

Реакция Джима на это заключалась в том, чтобы попытаться оттолкнуть меня, сдвинув бедра. Ему не удалось достичь этой конкретной цели; однако ему удалось вызвать довольно увлекательную реакцию этим движением…

— О.

— Мне нравится, когда ты так делаешь. Продолжай говорить, — счастливо сказал Джим из-под меня.

— Я… это… я…

— Ничего себе, Спок лепечет что-то невнятное. Это официально тот самый день, когда Вселенная начнёт называть меня Капитаном Удивительным!

— Этот сценарий… ах, абсолютно невозможен.

— Нет такой вещи, как невозможное! Ещё одна победа для меня!

— Джим…

Он снова и снова целовал мои губы, дольше, глубже, вмешивая слишком много ответов в список, и я отпустил его руки, позволил ему сесть, обернуть их вокруг моей шеи, снова сбить меня на пол…