Каждому свое

– Я еще немного ее подержу, – проговорил Титженс. – Если отпущу поводья, лошадь может побежать. Рана серьезная?

– Крови много. Льется рекой!

Наконец Титженс выбрался из повозки и подошел к своей спутнице. Мисс Уонноп была права. Правда, кровь лилась не рекой, а скорее ручьем, но тем не менее.

– На вас белая нижняя юбка, – сказал Титженс. – Перелезьте через изгородь и снимите ее.

– И порвать? – уточнила она. – Хорошо!

Пока она бежала к изгороди, он крикнул ей:

– Разорвите юбку пополам и одну из частей порвите на лоскуты.

– Хорошо! – отозвалась она.

Мисс Уонноп перебралась через изгородь далеко не так изящно, как Титженс рассчитывал. Обошлось без элегантных прыжков. И все же она справилась.

Лошадь дрожала и смотрела вниз, ноздри у нее раздувались, кровь заливала передние ноги. Рана была в плече. Титженс положил правую ладонь лошади на глаза. Казалось, животное с облегчением выдохнуло… Ох уж этот магнетизм, которым обладают лошади… А может, и женщины? Одному Богу известно. Он уже почти не сомневался, что она тогда сказала «дорогой».

– Держите! – крикнула мисс Уонноп.

Титженс поймал брошенный ему белый круглый комок. Развернул его. Слава богу, именно то, что нужно. Длинная, прочная белая лента…

Что это еще за шипение?.. Маленький крытый автомобиль с помятыми крыльями, почти бесшумный, сверкающий, черный…

Проклятый автомобиль проехал мимо и остановился в десяти ярдах от них… Лошадь резво отскочила в сторону… Из маленькой двери автомобиля выпорхнуло некое подобие красно-белого петуха… Генерал… Белые перья! Девяносто медалей! Красный плащ! Черные брюки с красными лампасами. И, боже правый, шпоры!

– Черт бы вас побрал, старая свинья! Убирайтесь!

Генерал подошел к Титженсу и сказал:

– Могу подержать вашу лошадь. Я вышел, чтобы увести вас с глаз Клодин.

– Как великодушно, черт возьми! – выпалил Титженс с поразительной грубостью. – Вы должны заплатить за лошадь.

– Проклятие! – воскликнул генерал. – Да с какой стати? Вы же сами вывели своего бешеного верблюда мне под колеса.

– Вы никогда не сигналите, – сказал Титженс.

– Я нахожусь на частной территории, – проорал генерал. – И вообще, я вам сигналил.

Тощий, раскраснейшийся, изрядно перетрусивший, он держал лошадь за уздечку. Титженс развернул нижнюю юбку, поднял перед глазами и оценивающе осмотрел, примеряя к лошадиной груди.

– Послушайте! Я должен возглавить торжественную процессию к собору Святого Петра в Дувре. Там планируется освящение знамен нашей армии или что-то подобное.

– Вы никогда не сигналите, – повторил Титженс. – Почему вы не взяли с собой шофера? Он человек умелый… На словах вы якобы очень хорошо относитесь к вдове и ее дочери… При этом грабите их, серьезно поранив их лошадь…

– А вы какого дьявола ехали по нашей дороге в пять часов утра?

Титженс, который уже успел приладить половину нижней юбки к груди и плечу раненого коня, проговорил:

– Подайте-ка.

И он указал на лежащий у ног генерала тонкий белый комок ткани, который прикатился со стороны изгороди.

– Можно я отпущу лошадь? – уточнил генерал.

– Конечно, – сказал Титженс. – Уж лошадь я могу успокоить получше, чем вы – водить автомобиль.

Длинными лоскутами он закрепил повязку, обмотав их вокруг лошадиной груди. Генерал, стоявший за Титженсом, переминался с пятки на носок, положив руку на эфес своей позолоченной шпаги. А Титженс продолжил бинтовать рану.

– Послушайте-ка, – вдруг зашептал генерал на ухо Титженсу, внезапно подавшись вперед. – А что же я Клодин скажу? По-моему, она успела заметить девушку.

– Скажите ей, что мы приехали спросить, когда вы спускаете своих проклятых собак для охоты на выдр, – проговорил Титженс. – Вполне себе правдоподобная история.

– В воскресенье! – воскликнул генерал, и в голосе его послышалось чуть ли не отчаяние. Потом с заметным облегчением в голосе он добавил: – Я скажу ей, что вы ехали на раннюю литургию в церковь к Дюшемену в Петт.

– То есть, помимо убийцы лошадей, вы хотите прослыть еще и богохульником, – проговорил Титженс. – Однако заплатить за лошадь придется.

– Черт побери, да не буду я платить! – прокричал генерал. – Говорю же, вы сами виноваты.

– Тогда заплачу я, – сказал Титженс. – И понимайте это, как хотите.

Он распрямился и посмотрел на лошадь.

– Убирайтесь, – велел он генералу. – Говорите что хотите. Делайте что хотите! Но когда поедете через Рай, отправьте сюда ветеринара, срочно. Не забудьте. Я хочу спасти эту лошадь…

– Знаете, Крис, – сказал генерал, – вы чудесно ладите с лошадьми… Другого такого человека нет во всей Англии…

– Знаю, – сказал Титженс. – Убирайтесь. И вышлите нам ветеринара… Вон ваша сестра уже выходит из машины…

– Вечно я все всем объясняю, что за несчастная доля… – проговорил генерал, но, услышав писклявые крики: «Генерал! Генерал!», поправил шпагу на боку, чтобы она не путалась между ног в черных брюках с красными лампасами, и поспешил к автомобилю – надеясь, что пышно разодетое создание в шляпе с перьями не успеет из него выбраться. Он повернулся к Титженсу и помахал ему со словами: – Я вызову вам ветеринара!