Каждые сто лет. Роман с дневником

Мне уже было известно, что К.К. хлопочет квартиру, подал заявление в секцию и заявление директору. Квартира ему обещана в новом доме специалистов на улице Вайнера, дом ещё строится. Я спросила: «А как ты мотивировал свою просьбу, ведь у тебя квартира уже есть?» Он ответил: «Сказал, что развожусь с тобой». Итак, всё теперь известно. То, что я скрывала и только в минуты тягчайших сомнений открыла двум-трём знакомым, теперь уж стало общим достоянием. Возврата нет.

По вечерам я умышленно ложилась спать часов в 10, чтобы с ним не встретиться. К.К. приходил поздно, будил Шуру, и ей приходилось ему подавать ужин. Засиживался он в музее не зря, так как Оня Романова получила от него работу по определителю. Она к нему приходила с этой работой и днём, и особенно вечером, часто делала её при нём ещё в то время, когда мы с ним разговаривали. Я раз или два наткнулась на неё в музее, потом я совсем прекратила хождение туда.

Наш распределитель ещё долго переживал отмену карточной системы. Когда как-то раз надо было менять карточки, К.К. отказался записывать детей иждивенцами: «Зачем, ведь они со мной всё равно жить не будут». И не внёс их в стандартные справки, написал: холост, детей не имею. Велел Шуре снести справки к коменданту. Шура ли тут вмешалась, или комендант сам заметил, но только справки ему завернули с просьбой внести детей, что он и сделал.

Через несколько времени после начала обмена паспортов иду из института, по дороге встречаю Екатерину Ивановну, ведающую в институте всеми паспортами и многими другими делами. «Зайдите ко мне, – говорит, – возьмите паспорт К.К.». Мелкие служащие ещё тогда ничего не знали, только среди преподавателей шушукались. «А дети, – спрашиваю, – вписаны?» – «Нет, не вписаны». – «Что же это, Катерина Ивановна, в моём паспорте их нет, через вас же шло, в его – нет. Где же они?» Должно быть, Екатерина Ивановна сообразила что-то. «Погодите, несите метрики, я их впишу». Я бегом побежала, принесла ей метрики, и К.К. получил всё-таки паспорт с вписанными детьми. Но эта хитрость его меня поразила! Мне так даже стало противно.

Андрей совсем отбился от дому, к дипломному проэкту готовился плохо, где-то пропадал каждый вечер. Раз он с возмущением и горечью сказал: «Теперь никогда в музей не пойду. Я туда ходил всегда запросто, как к себе. Иногда минералы посмотрю, иногда с кем-нибудь из ассистентов поговорю, а иногда просто на перемене некуда деваться, зайдёшь, посидишь. Вчера пришёл, а папа посмотрел на меня сурово и спрашивает резко: “Зачем ты здесь? Нечего без дела ходить”. И это при всех сотрудниках!» Мне это не понравилось, и я вечером спросила К.К., зачем он Андрея выгнал из музея. «Во избежание нежелательных встреч». Очевидно, говорилось про Оню.

О квартире К.К. говорил как о деле решённом, и даже иногда ходил смотреть, как подвигается постройка. Нейман, как уполномоченная по секции, сообщила мне, что квартиру ему обещали в первую очередь. В секции были несколько удивлены его просьбой, но решили, что вмешиваться нечего, дело личное. Он совершенно не хотел слушать ни о каких ремонтах и прочих хозяйственных делах, платил, правда, за квартиру и все коммунальные услуги, но говорил иногда: «Надо бы тебе всё это делать. Пора приучаться к самостоятельности. Ведь я всё равно с вами жить не буду».

Раз я его как-то спросила: «Что же ты, с Оней будешь жить?» – «Нет, пока нет. Она не хочет». – «Так, значит, один?» – «Пока один, а там видно будет». – «Так зачем же тебе одному уходить?» – «Потому что мне здесь всё надоело, вся эта обстановка, весь этот уклад жизни, всё мне опротивело. Да и, живя с вами, я никогда себя не смогу устроить так, как мне нужно как мужчине».

Однако у Они успеха большого не было, она говорила, что ему нужно жить с Ксенией Михайловной, что она не хочет никогда меня обидеть, что она его не любит. Узнав про квартиру, Оня сказала: «Что же вы там будете делать один? Развратничать?» Он страшно обиделся. Однажды он как-то неуверенно и с кривой улыбочкой стал просить меня, чтобы я поговорила с Оней о нём. Я сделала вид, что не понимаю, разговор сорвался. Однако Оня не слишком искала со мною встречи, я заметила, что она избегает меня, и поняла, что совесть у неё не совсем чиста. Несколько раз они ходили вместе в театр, постоянно выходили из музея вместе. Всё это люди замечали и соответствующим образом толковали. Мнение было не в пользу Они, и она была несколько легкомысленна, не понимала, как себя компрометирует.