Каждые сто лет. Роман с дневником

Я. А как умерла Ксения Михайловна, вы знаете?

В.В. Её не стало в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году, я тогда уже здесь не жила.

Тётя Зина. Умерла она в третьей больнице на площади Ленина. А хоронили её от нашего дома. От Петра Комарова.

Разговор наш стал уже общим, все потеплели, как-то выдохнули и расслабились. Даже Ира, я видела, внимательно слушает, а не ёрзает на стуле, как в самом начале. Нас усиленно угощали, и я не смогла отказаться от бутерброда с икрой, хоть и не имела на него никакого права.

Вторая дама, имени которой я не запомнила, тоже училась у Ксении Михайловны и жила с ней дверь в дверь.

– Ксению Михайловну мы все страшно уважали, очень боялись огорчить её своими неуспехами. Маленькая, седенькая. Одета просто: кофта, юбка, всё тёмненькое. Всех нас она называла «Ирочка», «Леночка»… Из дочерей я помню только Ксению, она врачом стала. Юлю помню плохо, хотя знаю, что была такая, в нашем ТЮЗе работала…

На этом месте мой телефон-диктофон разрядился, хотя собеседницы мои, я видела, готовы вспоминать свою учительницу дальше. Они помолодели, строгие пожилые мойры напоминали теперь тех, кем и были, – счастливых общей памятью и сложившейся жизнью приятельниц. И каждая – до меня только теперь дошло! – была теперь в возрасте Ксении Михайловны в её хабаровскую пору. А тётя Зина, которая интересовала меня больше других, не сказала почти ни слова…

– Ассистентка-то ваша устала, – заметила она, глядя на сникшую Тараканову. – Да и нам домой пора. Но я ничего рассказать не успела. Знаете, – она смотрела прямо на меня, – вы приходите завтра ко мне домой. Адрес скажу.

Она поманила меня пальцем, чтобы шепнуть на ухо:

– Только вы мне всё расскажете, как оно есть на самом деле. Без обмана. Договорились?

Пауль вышел в прихожую, сладко зевая. Глаза у него были умные и трагические, не собачьи. Ира уже на лестнице сказала мне:

– Слушай, а ведь эта собака – по правде проводник в мир мёртвых.

Я удивилась, почему такая простая и точная мысль не пришла в голову мне.

Перевод с французского

Хабаровск, 1959–1965 гг.

11 декабря 1959 г.

Это уж точно мой последний дневник. 9 декабря – отъезд Ксени и Кости. Всё пусто теперь без малыша. Провела ночь у Катерины, вторую – в моей комнате. Малыш утомляет, но без него нет жизни. Погода прекрасная, идёт снег, ветра нет. Вчера я купила новую ручку и снова начинаю мои воспоминания, сегодня очередная покупка – будильник. Я ещё не решила, когда буду говорить с Катей о Прокопьевске.

15 декабря

Мы с моей Катей были в кино на французском фильме про аквалангиста. На обратном пути – снег и ветер, я шла с трудом и задыхалась от холода!

Анна Х. примечательна своим наивным эгоизмом. В воскресенье, когда я вернулась от Кати, то не увидела своего чайника. Анна объяснила мне, что ей нужен был пресс и что мой чайник, полный воды, был как раз очень уместен. Она предложила мне взамен свою маленькую кастрюльку, чтобы вскипятить воду. Я полагала, что чайник ей понадобится на несколько часов, но он уже три дня у Анны. Между тем чайник мне очень нужен.

16 декабря

Ксеня наконец вышла на связь. Почти неделю я ничего не знала об их делах и здоровье. Кажется, всё в порядке, но ведь могла она мне отправить телеграмму? Им безразлично, волнуюсь я или нет.

Вчера я была у геологов. Инженер, который провел два года во Вьетнаме, прочитал доклад. Катя отправилась в кино, чтобы посмотреть, как американцы аплодируют русскому балету.

20 декабря

Видела фильм «Вчера» – венгерские события. Лишь несколько трагических эпизодов на придуманном фоне. Но эти проблески истины наводят ужас. Более десяти лет мы читаем в газетах о германском реваншизме и привыкли к нему, и всё же тот, у кого есть глаза, должен видеть!

25 декабря

Сегодня у меня снова кружилась голова. Прилегла, потом вышла в магазин, купила немного молока, пельмени и чувствую себя лучше. Может, следовало утром позавтракать? Хотя раньше мне иногда доводилось не есть до полудня и у меня не кружилась голова. А если это признак старости или последствие моего падения?

Имею ли я право повидать других детей, если Ксене скоро что-то понадобится? Вот какая мысль мне не даёт покоя.

26 января 1960 г.

Катя и Зина сделали всё возможное, чтобы я не уезжала. Я отправилась на городской вокзал и купила билет до Прокопьевска. Еду к Юле.

Поездка прошла хорошо, но все были правы. В моём возрасте трудно переносить неудобства зимнего путешествия. Но всё же я рискнула, ехала в 48–50 градусов по Амурской дороге и Забайкалью. У Юли я тут же простудилась.

1 ноября