Каждые сто лет. Роман с дневником

– Всем помаленьку, – ответил Пётр, с грохотом придвигая к себе пепельницу. С утра это была уже пятая сигарета. У Ксаны заболела голова – и тот, и другой «Пётр» были для неё, пожалуй, слишком крепкими. – Бизнесую (он чётко произносил это слово с двумя «и» – «бизнисую»). Ну а ты что теперь собираешься делать?

Он так выделил голосом слово «теперь», что Ксана внутренне разъярилась: привык себя переоценивать!

– То же, что и раньше, – в тон ему сказала она, и Пётр одобрительно улыбнулся.

– Не боишься, что я Владке расскажу, как ты ко мне в лесу приставала?

– А вы расскажете?

– Подумаю. Это будет зависеть от твоего поведения.

Помолчали. Ксана потянулась к пачке сигарет, но передумала, уж очень ядрёные.

– Слышь, сходи купи, какие надо. – Пётр достал из кармана сто франков (красивая синяя купюра, Джакометти, шагающий человек).

– Боюсь, у них сдачи не будет, – сказала Ксана. – И я не курю здесь потому, что Влада не выносит табачный дым, а не потому, что у меня нет денег.

«Шагающий человек» лежал на скатерти, чуть подрагивая от ветра.

– Не выносит? – Пётр рассмеялся. – Да она раньше дымила, как паровоз Черепановых! Даже кота прокурила. Это её в последние годы переклинило: йога, здоровое питание, горный, мать его, воздух… Ты вообще знаешь, кем она была до нашей встречи?

Ксана не успела сказать, что не хочет этого знать.

– Нянькой в доме моих друзей. Нищая девчонка из какой-то задницы под Калинином. Школу с трудом окончила, приехала в Ленинград, тут же с кем-то спуталась и родила. Ребёнка маме всё в ту же задницу отвезла, а сама вернулась в Питер. За год наделала столько долгов, сколько я за всю жизнь не успел бы, – ну, я выплатил всё, что надо было, с процентами. Забрали сына от бабки, я его вырастил, он меня папой зовёт. Учится в Базеле, слыхала про такой? Уже третье образование получает, работать не хочет. И Владку особо видеть не хочет, у них всегда как встреча, так ссора, чуть не драка. Никогда такого не видел. Я вот свою мать, – его голос дрогнул, как у подростка, – боготворил, слова ей сказать поперёк не смел. М-да. – Он снова потянулся за сигаретой, налил ещё вина. На них оглядывались люди, сидевшие здесь же, на террасе: пить и курить с утра в Сепэ не принято. – У Владки первое время крышу сносило от денег, – улыбнулся Пётр. – Я её ни в чём не ограничивал. Помню, летом после свадьбы сказал: можешь снять дом где захочешь. Ну она выбрала, конечно, Канары, думала, это рай на земле. Пригласила в гости тех друзей, у которых нянькой работала, всё им там сделала по высшему разряду…

– Видно, что вы её очень любите, – осторожно сказала Ксана.

– Люблю? – засмеялся Пётр. – Ну да, люблю, наверное.

Ксана выпила не больше глотка, но всё равно почему-то захмелела, а Пётр явно хотел её напоить. Он пробовал вести себя с ней то так, то этак – как опытный любовник. То одну, то другую карту бросал на стол: прямое приставание, лесть, грубость, угроза, подкуп, доверительная откровенность. Ксана должна была чувствовать себя польщённой, но не ощущала ничего, кроме неловкости и стыда перед Владой. Вдруг он ей правда наврёт с три короба? И как тогда?

«А никак», – рассердилась на себя. Всё равно эта часть книги заканчивается, пора домой, вот сейчас соберусь с духом и скажу ему, что уже завтра меня здесь не будет. Она достала из кармана телефон, с озабоченным видом посмотрела на мёртвый экран, потыкала в него пальцем – ни звонков, ни сообщений – и сказала:

– Судя по всему, мне придётся срочно вернуться в Россию.

– Только что придумала? – засмеялся Пётр.

– Мой сын нездоров, здесь нечего придумывать.

Новая карта мягко приземлилась на стол:

– Может, помощь нужна?

– Я справлюсь, спасибо. Поеду завтра утром, поезд до Эгля уходит в девять.

Пётр смотрел на неё с интересом.

– Мы тебе такси вызовем.

– Не нужно. Влада и так для меня много сделала.

– Я уж понял. Видел счета.

Он допил вино прямо из бутылки (обитатели соседних столиков чуть не попадали со своих мест) и встал, обрушив стул.

– Пошли давай. Сегодня первый матч чемпионата, Хорватия с Германией. Любишь футбол?

– Я в нём ничего не понимаю.

– А я не спросил, понимаешь или нет. Я спросил – любишь?

Обратно дошли быстро, Пётр если и был пьян, то внешне это почти не проявлялось, его лишь слегка заносило при ходьбе. От Ксаны он демонстративно держался на расстоянии, а когда проходили мимо деревьев, свидетелей неудавшегося поцелуя, нарочито громко хмыкнул. Ксана подумала: этот человек настоящий демон, многоликий и опасный. Никогда не угадать, каким лицом он к тебе повернётся, с кем ты будешь иметь дело через минуту. Бедная Влада.

Она встретила их на пороге, выглядела ещё хуже, чем за завтраком, – бледная, поникшая. Цветок, который забыли полить… Посмотрела на Ксану так, что стало ясно: ей не нужно ничего объяснять. На Петра прыгают все подруги, и Ксана не исключение.

– Мне придётся уехать завтра, – промямлила Ксана, не глядя хозяйке в глаза.

Влада кивнула: конечно. Она переведёт ей оставшуюся сумму прямо сейчас. Помочь ещё чем-то? Спасибо, не надо.