Каждый дар – это проклятие

Ро нервно шагает из стороны в сторону. Дотрагивается до стен, и откуда-то из глубины здания доносится слабое бульканье труб с остатками воды. Лили прикасается к лампе на столе сестры Ассумпты, и лампа слегка мерцает. Проходит час. Аарон, тихо и усердно читавший до этого про себя Книгу Иова, поднимает голову.

– Ты слышишь, Мэйв? – спрашивает он.

Сейчас только девять вечера, но уже снова слышится далекое рыдание. В тот вечер оно походило скорее на мрачный и печальный плач. Сегодня же оно больше походит на крик. Истеричный крик от страха, как будто глазам плачущего предстало нечто ужасное.

И конечно же, никто, кроме нас с Аароном, его не слышит. Крики будто заставляют вибрировать кости внутри меня. Я сжимаю уши руками.

– Господи боже мой, разве никто это не слышит?

Остальные только удивленно переглядываются.

– Ну ладно, Чэмберс. Пора нам идти, – торжественно заявляет Аарон, отряхивая руки от пыли. – Проследуем за плачем навстречу неминуемой гибели.

Ро тоже встает.

– Что? Нет, мы же все собирались пойти.

Мы все поднимаемся, следуя за ужасным звуком. Лили держит руки в карманах, чтобы случайно не выпустить искру и не поджечь и без того полуразрушенное здание.

Крики постепенно становятся громче и приобретают некоторую ритмичность. Высокий вопль, за которым следует протяжный волнистый вой.

– На что это похоже? – шепчет Лили.

– На банши, – говорю я, сильнее прижимая пальцы к ушам. – На все, что ассоциируется с банши.

Сзади меня раздается треск древесины, которой наконец-то надоело сопротивляться.

– Merde![4]

Нога Манон пролетает сквозь ступеньку, а сама она падает лицом вниз и хватается за куртку Фионы. Фиона тоже падает, в воздухе поднимается кремовое облако пыли.

– О боже! – кричу я, на мгновение затмевая стоны банши. – Вы в порядке?

Пыль скрывает почти все; видны только ноги и деревянные обломки.

– Putain d’escalier de merde![5]

– Манон подвернула ногу, – кричит Фиона.

Нуала и Лили подхватывают Манон под плечи с двух сторон и поднимают ее.

– Лодыжка, – постанывает Манон. – Вот дерьмо.

– Сейчас исправлю, – говорит Фиона. – Только отнесем тебя на диван внизу.

– И еще там могут быть занозы, – беспокойно говорит Нуала. – Нужно будет вытащить занозы. Ты сможешь, Фиона?

– Постараюсь.

Завывание в моих ушах усиливается. Похоже, Аарон тоже это замечает. Я едва слышу голоса остальных, столпившихся над Манон. Барабанные перепонки едва не лопаются от такого пронзительного звука, что мне кажется, он навечно останется звенеть у меня в мозгу.

– Нет. Я этого не вынесу, – жалуется Аарон, сжимая обеими руками голову.

Фиона, Нуала и Манон уже спустились. Стоны Манон как будто сливаются с призрачным воем. Лили и Ро все еще с нами.

– Держитесь вместе, – предупреждает нас Нуала с нижней лестничной площадки. – Не расходитесь.

Мы вчетвером сгрудились у двери в класс 2А. Я прикасаюсь пальцами к дверной ручке.

– Итак, – говорю я. – Вы готовы идти в Ложу?

Только вот по ту сторону двери вновь оказываемся лишь мы с Аароном.

14

ДВЕРЬ В КОНЦЕ КОРИДОРА С КАРТИНАМИ открывается не в другой коридор, а в небольшую комнату. Темную, богато украшенную и тихую. Но странную.

Висящие на стенах картины, например, не совсем сочетаются друг с другом. Пейзаж, картина маслом с утками, большое современное полотно. Как будто их купили, просто ориентируясь на цветовую гамму – в данном случае сочетание серого, зеленого и шоколадно-коричневого. На столе лежит маленький блокнотик для заметок – такой держат рядом с телефоном – и стоит бутылка воды с застегивающейся крышкой.

Комната обставлена со вкусом, но атмосфера здесь вовсе не приятная.

И тут я вижу стоящую возле шкафа женщину. Сначала она нас не замечает. Голова ее наклонена; она рассматривает какую-то картотеку, перебирая карточки бегающими пальцами с ногтями персикового цвета. Она слишком погружена в свой собственный мир, чтобы заметить нас. Должно быть, она привыкла к подросткам, мнущимся в дверях в ожидании очередного приказа.

Но затем она поднимает глаза. Широко расставленные, бледно-голубые глаза, острые, как у хаски. На мгновение на ее лице отражается удивление, но вовсе не потрясение. Как будто она только что осознала, что на вечеринку в саду придет больше людей, чем ожидалось, и придется мыть дополнительные стаканы.

– Добро пожаловать в Ложу, Мэйв. И Аарон, – мягко произносит она. – Или, точнее, с возвращением – наверное, так следует сказать. Так вы заходите?

Все мы прекрасно знаем правила магии. Мы застряли в странной космической войне дипломатии: она не может причинить нам вред, иначе потеряет преимущество перед Домохозяйкой. И мы будем в расчете за Хэзер, а она не хочет равного счета. Она хочет, чтобы мы были у нее в долгу. Ей нужны рычаги давления.

Так что в каком-то смысле мы мало чем рискуем, заходя в Ложу. Нас тут не убьют. Но кроме убийства существуют и другие угрозы. И Дори это понимает.

Я смотрю на Аарона. В конце концов, он знает ее лучше. Он едва заметно кивает мне. Мы входим внутрь.