Каждый дар – это проклятие

Я подхожу к Большому дому со смутно знакомыми очертаниями. И в самом деле, в свое время он станет школой Святой Бернадетты, расположенной над центром Килбегского Колодца. Когда-то им завладеют предки сестры Ассумпты – богатое семейство, которое тем не менее не забудет о старых обычаях. Эти люди оставят наследство послушнице из монастыря, которую продолжат называть «сестрой» даже после того, как она нарушит данное Богу обещание.

Сестра Ассумпта. Доказательство того, что дикость язычества и твердая рука Церкви могут действовать сообща. Не просто мирно сосуществовать, но и процветать.

Я ощущаю запах грязи, пота и какого-то жирного варева. Эти запахи мне неприятны, и понимаю, что это воспоминания Домохозяйки. Это она испытывает отвращение к грязным поселениям, предпочитая чистоту природы и одиночество.

Вместе с тем я продолжаю воспринимать себя и Мэйв Чэмберс. Такое вот раздвоение личности: одновременно и Домохозяйка, и ее предполагаемая победительница.

Я знаю, куда иду. Я собираюсь узнать о наследнице, попавшей в беду, – согласно последнему заключенному на моих глазах договору с Домохозяйкой. Я знаю, куда ведут эти видения грязного дома. Домохозяйка направляется к своим последним мгновениям, к своему последнему испытанию, к тому моменту, когда она перестала быть ведьмой и превратилась в демона.

Здесь, в Большом доме, насильно удерживают какую-то девушку. Среди слуг и деревенских жителей ходят разные слухи, но они ничего не могут поделать. Хотя если слухи дойдут до Дублинского замка, то, возможно, это как-то повлияет на ситуацию. Насильственные браки в этих краях – самое обычное явление. Подумаешь, какие-то захолустные дикари грызутся между собой и выясняют, у кого больше вымышленных прав на богатство. Но все равно никогда до конца не знаешь, как обернется дело. Не всем это сходит с рук. Пока имущество не сменило владельца, а девушку не отправили в приют для умалишенных, за ней присматривают вооруженные слуги.

И вот я здесь, в городе, чтобы освободить ее.

И вот я здесь, в городе, пытаюсь освободить себя.

Я прохожу через черный вход, ведущий на кухню. Домохозяйка всегда пользуется служебными дверьми. Я напоминаю себе, что это здание мне знакомо, что это всего лишь школа Святой Бернадетты, только в иную эпоху, в ином обличье. А кухня – это подвальная столовая для шестиклассниц.

На кухне слуг нет, но что-то варится в огромном котле, окутанном клубами пара. Крышка дребезжит, стальное брюхо дрожит от жара. Я снимаю крышку и осматриваю кусок мяса, который варился так долго, что стал практически неузнаваемым. Довольно увесистый кусок. Индейка?

Туту с надеждой смотрит вверх. Нет, это не индейка. Зайцы.

Есть зайцев – плохая примета, и еще хуже есть их до первых заморозков в году. Зачем варить зайцев летом, когда в них полно паразитов, способных убить человека?

Я понимаю, что это должны были быть мои зайцы, то есть зайцы, предназначенные мне в качестве оплаты, которых я отдала бы собаке. Их выпотрошили, разделали на четвертинки и сварили. Кровь в моих жилах струится быстрее, подталкивая меня к панике.

Кто-то хотел сделать мне подношение. Возможно, оставил зайцев нетронутыми на задней ступеньке. А кто-то другой взял этих зайцев и положил их в котел. Кто-то не очень сообразительный. Или кто-то пытается передать мне сообщение.

«Помни, Мэйв, – повторяю я себе, – ты здесь не для того, чтобы решать ее проблемы. Ты здесь, чтобы решать свои проблемы».

Я поднимаюсь по лестнице из полуподвального помещения на первый этаж. В коридоре тоже ни души. Вдоль стен расставлены ужасно неудобные стулья с тонкими изогнутыми ножками, обитые парчой. Мебель со слоем пыли в тех местах, где, по мнению слуг, хозяева ее не замечают, но я все вижу и замечаю.

Из будущего кабинета сестры Ассумпты доносится шум. Низкий и мужской. Смех. Пьяный. В нем также чувствуется усталость от недосыпа на протяжении нескольких дней, что неудивительно для некоторых социальных слоев этой эпохи. Постоянные попойки, охота, карты, переезды из одного поместья в другое. Честно говоря, мне на них совершенно наплевать. Громкий взрыв хохота прерывается прерывистым бормотанием и звоном наполняемых стаканов.

Наверху, в картинной галерее, я вижу девушку – как бы сквозь туман, с расплывающимися очертаниями. Она искоса смотрит на меня.

– Привет, вот и я, – говорю я.

Это Лили. Воспоминания Домохозяйки перемешались с моими воспоминаниями. Моими привязанностями, моими мыслями. Интересно, кого еще увижу я здесь после О’Каллаханов?

– Мэйв, – отзывается Лили чистым голосом – голосом знакомой мне Лили. – Ты здесь, чтобы помочь мне сбежать?

Интересно, попытается ли она обмануть меня, как Ро?

– Эм-м… Я здесь, чтобы снять это проклятие. Наверное, я должна повторить все действия Домохозяйки, прежде чем убить ее? А ты как думаешь, это правильное предположение?

Она пожимает плечами. Несмотря на желтый оттенок лица, выглядит она вполне здоровой.

– Наверное.

Я смотрю на нее с подозрением.