Каждый день декабря

Марша обильно посыпает фигурки блестками и вдавливает их в тесто, а затем с самым невинным видом улыбается крестной во весь рот:

– Доделала. Готово.

Она спрыгивает со стула, а Белл отодвигает свой и прибавляет громкость на ноутбуке. Какой очередной кошмар грядет?

Из колонок несется очень бодрая версия «Колокольчиков» – Марша поднимает руки перед собой и принимается прыгать по комнате. Белл посылает мне озорную ухмылку и тоже поднимает руки.

«Лапы», – лаконично объясняет она. Они вдвоем скачут по комнате, немелодично вопя о катании в санях, запряженных лошадкой.

– Тигра! – рычит Марша, все прыгая и прыгая.

Мне хочется присоединиться. Я – взрослый человек, который никогда в жизни не прыгал, как Тигра, даже когда мне было пять! Когда они оказываются ко мне спиной, я поднимаю «лапу», чтобы почувствовать, каково это – ощущения странные. Нет, я не буду в этом участвовать, нет такой силы, которая оторвала бы меня от стула. Ничего страшного, не все способны на такое – очевидно, я слишком застегнут на все пуговицы, чтобы прыгать Тигрой в Рождество.

– Это так весело! – Когда песня заканчивается, Марша плюхается на место, отщипывает кусочек соленого теста, смотрит на Белл и прилепляет его обратно. – Так весело. Уф! Что будем делать дальше?

– Ну, я хотела, чтобы это был сюрприз, но… выгляни в окно…

– Идет снег!

– Вот именно.

– Ты сделала так, что для меня пошел снег? Какая ты умная! Можно мы пойдем на улицу?

– Я не настолько могущественная, медвежонок, снег делать не умею. Но на улицу мы обязательно пойдем.

На мгновение кажется, что в комнате больше никого нет – только она и Марша. Они смотрят друг на друга – воздух пропитан духом товарищества, сумасшедшей, сильной, пылкой любви.

Момент откровения минует, когда Белл с улыбкой поворачивается ко мне:

– Мы едем в Тинтесфилд кататься на лошадке! – Она снова смотрит на малышку. – Саней раздобыть не удалось, но нас ждет повозка. Ты как, согласна?

– О да, да! Обожаю лошадок, ура-а-а-а!

– А ты обожаешь лошадок, Рори? Мы приглашаем тебя в компанию, если ты в состоянии вытерпеть такое количество Рождества в один день.

– Да, да, поехали с нами. Там будет весело. И лошадка будет.

Марша тянет меня за рукав – она по-прежнему скачет как мячик, глаза большие.

– Да, поехали. Если ты не занят. Это Тинтесфилд, так что никаких мигающих лампочек, это будет викторианское Рождество. – Белл подмигивает. – Мы покатаемся в повозке, а после прогуляемся по дому – что скажешь?

– Скажу, что этак вы к концу дня наденете на меня корону из мишуры и заставите распевать «На прошлое Рождество».

– Отличная мысль. Джордж Майкл будет в тему. А тебе известно, что «На прошлое Рождество» – самая ремиксовая рождественская песня? Скажу тебе больше, если ты подписываешься: вечером можем завалиться в «Лакоту» и танцевать всю ночь.

– Для «Лакоты» я слегка староват.

– Да, пожалуй. А я – нет.

Она снова подмигивает мне. Вот бестия.

– Лошадки! – вопит Марша, стоя посреди комнаты.

– О’кей, мы идем. А ты?

– Тоже, – улыбаюсь я.

– А можно мы сначала зайдем в магазин к Темперанс? Мне нравится Темперанс. Она всегда смотрит на меня строго-строго, лицо сердитое-пресердитое, и говорит, что за маленькими девочками, которые плохо себя ведут, приходит дьявол. Я обещаю вести себя хорошо и дьявола не пускать, а она дает мне что-нибудь вкусное. На этот раз, Белл, я постараюсь получить манго. Это я запросто, потому что Белл говорит, что дьявола нет, значит, нужно просто сказать «да», смотреть честными глазами – и вкусняшка моя.

– Классный план, Марша.

– У тебя какой любимый фрукт? Может, я смогу его получить. В прошлый раз она перекрестилась – это Белл так сказала. Если я тоже так сделаю и пообещаю дьявола не пускать, может, удастся получить две вкусняшки. Как думаешь, Белл?

Белл протягивает руку – дай пять! – а сама одновременно завязывает шарф на шее у Марши, натягивает ей плотнее шапку, а потом надевает пальто и берет варежки.

– Ты серьезно? – шепчу я, когда она открывает дверь, и Марша несется вниз по лестнице. – Ты подбиваешь ее обдуривать местных христиан?

– Ага. А в следующем году я надоумлю ее бомбануть мечеть. Разумеется, нет. Я учу ее смотреть страхам в лицо. Темперанс, может, и христианка, но ужаса нагоняет только так, и ее строгий взгляд, о котором говорит Марша, способен содрать кожу с любого язычника в радиусе пяти миль. Погоди, сейчас сам убедишься. При виде нее тебе захочется рухнуть на колени и покаяться во всех своих грехах. Можешь мне поверить. Я прививаю Марше жизненные навыки и учу не бояться людей, которые запугивают детей всякими страшилками. Дьявол не придет за моей любимой крестницей!

– Нет, конечно, – говорю я. – Ему тебя хватит с лихвой.

Белл

Мы паркуемся возле Тинтесфилда и идем к дому. В это время года поместье, принадлежащее Национальному фонду объектов исторической и природной значимости, пользуется особой популярностью, и посетителей пруд пруди.