Каждый день декабря

Красивый поступок. Она должна почувствовать себя особенной. Выйди из зоны комфорта и сделай что-то исключительно для нее. Речь идет о языках любви. Пойми, какой у нее, и общайся с ней на ее языке. И немножко побыть дураком тебе не повредит, особенно если она почувствовала себя в глупом положении из-за собственной честности. А ты поставь себя в еще более глупое, покажи, что готов на все, лишь бы простила, и, чувак, скажи ей правду. Будь честным. Хватит держать дерьмо в себе, это вредит не только тебе, оно расходится кругами, как от камушка по воде. Ты честно сказал о том, как твой выбор ударил по твоей маме, а теперь он ударил по Белл, так что разуй глаза. И не затягивай. Чем дольше будешь тянуть, тем больше у нее будет времени на то, чтобы эта боль проросла в нее. Разруливай как можно быстрее. Ну что, не пощадил?

Как он умудряется все это выдать настолько быстро, я ума не приложу. Но одно знаю точно – он прав.

Здорово, высший класс, дружище. Еще тебя дерну чуть позже. Пока попробую кое-что сформулировать.

Давай-давай.

Итак, мама: романтический поступок, лосьон после бритья, стильные джинсы и песня «Номер один».

Джамал: красивый поступок – похоже, от этого никуда не деться – что-то такое, что мне делать стремно, но Белл понравится, и побыстрее. Кроме того, на языке любви. Я лезу в Google и прихожу к мысли, что в этом есть смысл. Да, именно так.

Я останавливаюсь, откидываюсь на сиденье и закрываю глаза. Бог с ним, с озером – я посижу так еще минут десять, вдруг идея придет. Таким образом я решал самые сложные рабочие проблемы, а теперь речь идет о проблеме моей жизни.

И десяти минут не проходит, как возникает потрясающая идея… мне так кажется. Я в полном ужасе. Правда, Джамалу придется немного рискнуть своей профессиональной репутацией, а еще нужно каким-то образом заманить Белл. Осуществление этого плана вызывает такое беспокойство, настолько вне моей зоны комфорта, что при одной мысли о нем меня прошибает пот. Если Белл и тогда не поймет, как сильно я сожалею, насколько серьезно настроен и хочу прожить с ней жизнь, тогда я не знаю, что еще поможет. Если, конечно, раньше не скончаюсь от крапивницы и страха.

Если Джамал согласится, тогда мне придется активизировать все свои навыки дипломированного специалиста по английской словесности, и чтобы к завтрашнему дню все было готово. Это будет непростая задача!

Не любит тот,
кто слов любви страшится

[47].

Тридцать первое декабря

Белл

– Тогда собирай рюкзачок, зайка. О нет. Ах-ах-ах-ах!

Луиза издает отрывистый пулеметный звук, ведя Маршу от табурета к раковине и бросая на меня взгляд, в котором читается: «Где были твои мозги?» Мы выуживали из горячего шоколада подтаявшие маршмеллоу и, одну за другой, отправляли себе в рот. И руки, и физиономии у нас липкие.

– Вы обе просто свиньи.

Я надуваю щеки и наклоняю голову, стараясь выглядеть максимально по-свински. Брови Луизы взмывают вверх, она поджимает губы. Я ее обожаю.

Отправив Маршу наверх, Луиза садится на соседний табурет и хлопает меня по коленке.

– Марша отправляется с ночевкой к бабушке – я наигралась в хорошую мамочку, и мы с тобой можем классно провести новогодний вечер!

– Хм!

Я проглатываю очередной липкий маршмеллоу и принимаюсь пальцем чертить узоры по шоколадной пенке.

– Нет, ты давай завязывай хмыкать. Это мой первый новогодний вечер с добеременных времен, и я обратилась к маме Реми, чтобы развлечь тебя, а ты сделаешь так, чтобы я снова почувствовала себя молодой.

– А может, это сделает Реми? Прямо сейчас не чувствую в себе особой бодрости и молодости.

– Ведешь себя, как трехлетка – просто смешно!

Она притворно хмурится, а я задумываюсь.

– Слушай, мне хочется танцевать. Возможно, в клубе, среди студентов, я почувствую себя старухой, и нам будет некомфортно, ну и свалим тогда. Но я хочу попробовать. Так что давай поднимайся. Куда пойдем?

Я глубоко вздыхаю и закатываю глаза.

– Ну, можно в «Лакоту». Джамал включил меня в список гостей, – говорю я намеренно небрежным тоном.