Каждый Наследник желает знать…

Гаурдак быстро представил геометрическую прогрессию вечно юных бессмертных, охватывающую половину человеческого населения Белого Света и полностью – кошачье, и почувствовал, что земля уходит у него из-под ног.

– Погоди минутку, принцесса, – вкрадчиво, но настойчиво прервал он перечисления гвентянки. – Я конечно, тоже люблю всяких кошек… и прочих коров… Но видишь ли… Мне… стало вдруг стыдно за то, что я… э-э-э… пытаюсь манипулировать твоим сознанием… подчиняя твою волю… лишая свободного выбора… навязывая нелепые вымыслы и устаревшие сто веков назад представления… Ты вот сама подумай, пожалуйста, хорошо… еще раз… Может, у тебя есть какое-нибудь свое желание? Заветное? Неисполнимое?

– А как же вечная юность? – разочарованно надула губки Эссельте.

– Пошло и немодно, – пренебрежительно отмахнулся полубог. – Забудь. Ты о себе подумай, о себе! Ну? Есть у тебя свое желание?

– Свое… свое… – наморщила лобик девушка и просияла. – Есть! Я хочу быть лекарем! И ты это можешь исполнить?

– Безусловно! – с облегчением выдохнул Гаурдак, мысленно излучая доброту, теплоту и уверенность в завтрашнем дне. – Замечательное желание!

– Но если мой брат и мой отец не хотят, чтобы я была лекарем, значит, получается, что исполняя мое желание, их желания ты не исполняешь, – так же неторопливо продолжила принцесса, – хоть и только что сказал, что исполняешь желания всех.

– Я могу сделать так, чтобы они захотели, чтобы ты стала лекарем!

Девушка снова наморщила лоб, припоминая научные слова, которые в таких случаях произносил Друстан.

– А по какому спринту… спринцовке… принцу… принци…пу… ты будешь определять, чьи желания должны исполниться? – хитро прищурилась бы она, если бы стиснуть веки еще хоть на долю миллиметра было возможно.

– Твои желания будут для меня законом! – горячо поклялся баритон.

Казалось, ответ гвентянке понравился, потому что она удовлетворенно хмыкнула, кивнула и принялась допрашивать дальше – но уже с гораздо меньшим апломбом:

– А если у меня нет способностей, чтобы стать целителем? Если я тупая, или неуклюжая, или у меня ужасная память, или руки трясутся все время?

– Откровенно говоря, – доверительно усмехнулся баритон, – у меня ни склонности, ни желания стать целителем не было никогда. И проще будет вложить в твою голову какое-нибудь другое желание, исполнимое, чем лечить твою память, руки или сообразительность.

– А зачем это их лечить?! – возмутилась Эссельте. – Я что, по-твоему, тупая?!

– Но ты же сама только что сказала… – растерянно пробормотал Гаурдак.

– Что я сказала?! Это был гиперпотам… гипотиреоз… гипертензия…

– Болезнь? – не уверенный уже более ни в чем, робко подсказал баритон.

– Сам ты – болезнь! – возмущенно взвилась гвентянка. – Это такой цветок! Большинство видов являются кустарниками от метра до трех высотой, некоторые – небольшие деревья, а есть так вообще лианы! У нас в саду такие растут, их Горвенол из Соланы привез, когда на турнир ездил в честь свадьбы принцессы!

– Но… ты сказала – «гипертензия», – осторожно напомнил Гаурдак.

– Кто сказал? Я сказала?! – вспыхнула праведным гневом Эссельте, словно собеседник сделал неприличное предложение в ее адрес. – Да я с принцессой Гипертензией с детских лет знакома, хоть и не видела ее с тех пор ни разу, но зато мы регулярно переписываемся, каждый год, и отец специально дает мне целых десять почтовых голубей, на тот случай, если кого-то по дороге схватит коршун, или ястреб, или орел, или кобчик, или сокол, или подстрелят, ты представляешь, есть еще такие дикие люди, которые голубей именно едят, и даже не посмотрят, что они почтовые, так хоть письмо бы догадались по адресу доставить, прежде чем есть, и будто курицу на базаре купить нельзя, и как только кусок в горло лезет, то есть, чтобы письма дошли до адресата, а ты знаешь, сколько стоит настоящий почтовый голубь, породистый, а не выловленный шарлатанами на ближайшей мусорной куче? Вот один раз мой дядя Ривал захотел… Ой, я еще тебе про дядю не рассказала, как он на этот турнир ездил!..