Каждый Наследник желает знать…

– Случайно догадался, – догадываясь также, какую реакцию вызовет рвущееся на язык «в твоем мозгу слова длиннее трех букв не помещаются», скромно ответил полубог. – И… о чем мы до этого говорили?

– О феях? – неуверенно предположил Олаф.

– О… каких феях? – так же неуверенно уточнил баритон.

– Или… о шершнях?

– Д-да?

– А, об уме! – всплыло еще одно слово из моря дифирамбов, напетых Гаурдаком.

– Да, об уме! – с обрадованным вздохом подхватил полубог. – Ибо всем известно, что отряги – самый умный, самый сообразительный, самый рассудительный, самый находчивый народ на Белом Свете, и то, что его теперь учат уму-разуму какие-то…

– А что касается ума, кстати, то в одной царевне Серафиме Лесогорской его больше, чем во всем нашем Тинге, – не слишком вежливо прервал словоизлияния полубога Олаф.

– Лесогорской? Всё понятно. Это значит, что у нее были отряжские предки, – отмахнулся тот. – И вообще – всё Лесогорье – историческая территория Орягии!

– И Иван Лукоморский тоже не дурак, – проигнорировав до поры до времени географическое открытие Гаурдака, продолжил конунг. – Он даже читать умеет.

– Складывать буквы в слова может даже дрессированная обезьяна! – презрительно фыркнул баритон.

– Я не могу, – сухо сообщил отряг, и на Гаурдака пахнуло холодом всех отряжских ледников вместе взятых.

– А-а-а… э-э-э… Я хотел сказать… что умение читать не есть признак ума. Скорее, наоборот, – торопливо принялся выкручиваться полубог. – Чтение – костыли для разума. Что не испорченный образованием ум может выдумать сам, то слабые, нетренированные мозги берут из книжек, как беззубый старик – протертый суп из рук сиделки. Настоящие воины едят мясо!

– Мяса сейчас хорошо бы, – как-то странно усмехнувшись, согласился Олаф и снова замолчал.

Гаурдак почувствовал себя тщедушным очкариком, идущим с книжками подмышкой сразиться с вооруженным до зубов воином.

«Надмирность и спокойствие…»

– Кажется, мы немного отклонились от темы нашей приятной беседы, – усердно излучая заботу и дружелюбие в мегаваттном диапазоне, проговорил полубог.

– Да? – равнодушно проронил конунг, словно ему сообщили о том, что в этом году крокусы будут неплохо цвести.

– Да. Я спросил тебя, не задавался ли ты когда-нибудь вопросом, отчего такой уникаль… – Гаурдак вовремя представил, по какой заросшей дикой семантикой тропинке может сейчас уйти их приятная беседа, спохватился и исправился: – отчего такой удивительный народ, как отряги, до сих пор вынуждены прозябать в бесславии, когда каждый из вас словно богами создан для того, чтобы править своими неполноценными соседями?

– Сам ты – прозябаешь, – любезностью на любезность ответил Олаф и, припомнив вторую часть предложения, нахмурился и спросил: – И отчего это они неполноценные?