Каждый Наследник желает знать…

– Я ненавижу весь Свет!!! Я ненавижу тебя!!! Я ненавижу Избавителя!!!

– Погоди, угомо…

Синий огонь сорвался и, отплевываясь шипящими искрами, понесся в прикусившего язык противника. Несколько искр упало рядом, с азартным шкворчанием прожигая чешуйчатый паркет. Одна из них впилась в плечо Агафона, и он задохнулся от боли, замычал дико, слезы брызнули из глаз… Вторая шлепнулась рядом со щекой, обжигая и слепя, маг рванулся неистово, точно пытаясь взлететь. Шнуры связывающего заклинания, оставшегося без подпитки, натянулись, подались…

Алая стрела молнии просвистела над ним, и справа, в самом конце зала, где засел один из противников, что-то оглушительно грохнуло, рассыпая искры и щебенку. Ответ не заставил себя долго ждать: дюжина бледно-голубых шаров взвилась в воздух, освещая зияющие дыры в стене, дымящиеся завалы и скрючившуюся на них человеческую фигуру.

Агафон так и не понял, что его насторожило – слишком ли бледный цвет шаров, неестественная ли поза посылавшего их ренегата или какое-то сверхъестественное чувство, вынесенное им ненароком из ярко-серого мира и не успевшее еще развеяться… Но вместо планировавшегося удара возмездия он спешно раскинул защитный экран над собой и неподвижной кучей тел позади, хоть часть из которых, надеялся он отчаянно, должна была быть еще живой.

Половина ледяных мячиков упала через долю секунды на вспыхнувший золотом щит, и тут же устремились ввысь струйками синеватого пара. Остальные, замедлившись в воздухе, словно смущенные потерей товарищей, неспешно направились кто в окна, кто в потолок, и там рассыпались стеклистой крошкой. Нового удара от создателя ледяной эскадрильи не последовало, и нетерпеливый автор красной молнии, не дождавшись от врага ответа, приподнял щит и высунулся из-за своей баррикады из битого камня, мебели и лепнины.

И при скудном свете несущегося на него лилового сгустка энергии встретился взглядом со стоящим во весь рост Агафоном.

В следующее мгновение мощнейший взрыв раздробил защитные чары ренегата, разметал его укрепление, вынес угол зала, половину пола и смежные стены на обоих этажах, подбросил, смешивая в кучу все, что лежало на полу, и не забыл отшвырнуть гордо выпрямившегося чародея к противоположной баррикаде.

Когда грохот смолк, дрожь раненого здания улеглась, а пыль осела, поле боя в неровном свете догорающей стены выглядело лишенным всякой жизни. Казалось, ничто не могло уцелеть под обломками недавней роскоши после буйства взъярившейся магии.

Ничто и никто.

Кроме…

Сиплое: «Хель и преисподняя…» в призрачной звенящей тишине прозвучало неожиданно и даже пугающе. И почти сразу же зашевелились, задвигались обломки посреди зала, неохотно выпуская из-под себя людей – оглушенных, побитых, испуганных – но готовых драться до конца.

Огромный лохматый воин с топором наготове, покачиваясь при каждом повороте головы, осмотрел разгром вокруг слегка расфокусированным взглядом и грозно выдохнул:

– Где?..

– Агафон?.. – хрипло крикнул Иван, нащупал рукоять меча, повисшего криво на оборвавшемся ремне, и закашлялся, протирая рукавом запорошенные глаза. – Где… ты?.. И где… они?..

– К-кабуча… взяла… надеюсь… – простонал с места своего временного упокоения чародей, давая ответ сразу на оба вопроса, шевельнулся, пытаясь подняться, но вместо этого съехал вниз, увлекая за собой маленький камнепад.

– Масдай?.. – позвала, растерянно оглядываясь, Сенька. – Масдай, ты цел?.. Ты где?.. Что с тобой?..

– Все в порядке… только выбивать меня теперь придется месяц… не меньше… – прошуршал успокаивающе мохеровый голос откуда-то справа.

– Ну слава тебе!.. – выдохнули с облегчением друзья, и тут же все их мысли и заботы вернулись ко второму участнику дуэли.

– Где этот урод? – прорычал отряг, взвешивая в руке топор номер двенадцать.

– Осторожней… – промычал из глубины атланских развалин оглушенный падением Агафон, с усилием поднялся на четвереньки и протянул вперед руку с играющим на ладони атакующим заклинанием. – Где-то здесь… прячется…

И, не дожидаясь ни подхода группы поддержки, ни появления спрятавшегося «второго», заполз на гребень почти разметанной взрывом баррикады и заглянул в притихшую тьму у выщербленной стены. Огненный шар нетерпеливо плясал у него на кончиках пальцев и рвался в бой.

Второй не прятался. Он просто лежал на усеянном мусором полу, свернувшись калачиком в небольшой лужице чего-то темного и маслянистого, и не подавал признаков жизни.

– Скопытился, варгово отродье, – пробасил голос за спиной его премудрия, и опущенный топор глухо звякнул о камень.

– В этом деле лучше перебдеть, чем недобдеть, – резонно заметила подоспевшая Серафима, вытянула из-за голенища нож и одним прыжком перемахнула через преграду. Небольшой обвал последовал за ней, едва не похоронив под собой ренегата.

– Постой! Что ты хочешь делать?! – камни снаружи захрустели под ногами еще одного человека, и над неровным краем укрепления показалась голова лукоморца.

– Ты ни за что не догадаешься, – угрюмо хмыкнула царевна.

– Но мы не можем добить беззащитного человека, который сдался на нашу милость! – возмутился Иван.