Каждый твой вздох. Там, где заканчиваются слова, начинается танец

Амалия указывает на точку вдалеке. Рука у нее костлявая, на тыльной стороне множество темных пятнышек, но пальцы вибрируют от энергии.

– Наш домик был вон там, на том холме.

Бьянка смотрит в том направлении, но не видит никакого дома – только ужасное многоэтажное строение из бетона.

– Это была лачужка – в еще более плачевном состоянии, чем та, где живет Эрвин. Теперь ее больше нет, – объясняет Амалия. – Как видишь, на ее месте теперь – мегаотель.

– Какая жалость! – Бьянка сокрушенно качает головой, чувствуя прилив сожаления вперемешку с раздражением. – Даже если этот отель будет приносить деньги, это самое настоящее оскорбление – он разрушает саму гармонию этого места!

– Оскорбление, – подчеркивает Амалия. – Самое подходящее слово.

– К несчастью, эта же судьба ждет и пансионат Маттиа, – грустно продолжает Бьянка, – его снесут, чтобы построить пятизвездочный отель.

– Значит, он намерен продавать?

– Похоже, что так. – Бьянка недовольно кривит губы. – Так ему посоветовал Дэвид.

– Ясно. – Амалия опускает взгляд. Кажется, она тоже разочарована. Выражение лица у нее странное.

– Может быть, это место не так уж важно для Маттиа, – с горечью произносит Бьянка. От одной мысли о том, что Кала Моли, ее любимый уголок, превратится в мегакурорт, вроде этого ужаса на холме, сердце у нее сжимается. – Хотя, конечно, от такого заманчивого предложения вряд ли кто-то откажется.

– Много денег? – понимающе кивает Амалия.

– Дэвид говорил о сумме с множеством нулей…

– Ясно. Они пытаются превратить этот остров в подобие Сан-Тропе. Но Ибица – это особое место, не для тех, у кого просто есть лишние деньги.

– Жаль, что не все рассуждают так, как ты…

– Потому что не все знают, что Ибица – своевольная и своенравная. У нее – свой баланс. – Амалия разводит пальцы в воздухе, словно натягивая невидимую нить. – Она во власти Скорпиона – знака крайностей, символа разрушения и перерождения. В один момент она может разрушить тебя или подарить новый шанс выжить: все зависит от того, сможешь ли ты наладить с ней связь, – при этих словах она сплетает пальцы одной руки в другой. – Кто-то приезжает сюда и думает, что может купить все: свободу, горы, пляжи, женщин. Но этот остров неподкупен, и, кроме того, к тем, кто пытается взять его силой, он поворачивается спиной.

– Ты хочешь сказать, что Маттиа совершает ошибку, за которую дорого заплатит?

– Нет, что ты. Маттиа должен сделать то, что считает правильным, – отвечает Амалия, стараясь придать голосу уверенности. – Скорее, это покупатели заплатят за последствия.

– Это да… К тому же за ужином у меня сложилось впечатление, что этот Дэвид – большой сказочник. Надеюсь, он ничего не скрывает от Маттиа… – Бьянка делает глоток лимонада, чтобы унять охватившую ее волну сомнений и дурных мыслей. – Как думаешь, Маттиа может ему доверять? Ты ведь говорила, что знаешь его?

– Он знает свою работу, – поспешно отвечает Амалия, отводя взгляд. – Если он посоветовал Маттиа продавать, значит, речь идет о выгодной сделке. Он – серьезный профессионал.

При этом в голосе ее звучит сомнение, а взгляд все еще устремлен в пол.

– Ты уверена? – спрашивает Бьянка.

Амалия молчит, как будто Бьянка задала ей какой-то очень сложный вопрос.

Затем смотрит прямо ей в глаза. Теперь она знает, что не может больше отмалчиваться, выжидать, раздумывать и откладывать.

– Я должна тебе кое-что сказать. О Дэвиде. Не знаю как, но должна, – в ее голосе слышатся нотки страха.

– Что? Он замешан в каком-нибудь темном дельце? – Бьянка тут же думает о Маттиа, о том, как спасти его, если еще есть время.

– Нет, – серьезно отвечает Амалия. – Это касается тебя.

– Меня? – ошарашенно переспрашивает Бьянка, и ей даже немного смешно. – А я-то какое отношение имею к Дэвиду?

– Прямое. – Амалия берет ее за руку. – Пришел момент узнать правду. Ты имеешь на это право.

– Да о чем ты, черт возьми? Ты меня пугаешь, – непонимающе переспрашивает Бьянка. Это мрачное выражение на лице Амалии вселяет в нее страх и беспокойство.

– Выслушай меня, родная. – Амалия делает глубокий вдох, почти задыхаясь, сглатывает. Она не готовила речь и никак не репетировала то, что хочет сейчас ей рассказать. Но молчать больше не имеет смысла – молчание и так слишком затянулось.

– Дэвид – твой отец.

– А?! – из груди Бьянки вырывается некое подобие хриплого крика. – Моего отца звали Раньеро, и он покинул меня пять лет назад, мир его праху!

– Да, это так. – Амалия сжимает ее руку и чувствует ее дрожь. – Раньеро – отец, который тебя вырастил, но не он тебя зачал.

– Нет. Нет, это неправда. Я тебя не понимаю. Не говори глупостей! – Бьянка вырывается из рук Амалии и резко встает со стула.

– Я говорю тебе правду. Правду, которая до этого момента держалась в тайне… Целых тридцать шесть лет. – Амалия пытается коснуться руки Бьянки, но та отдергивает ее, будто это прикосновение ее обжигает.

– Да о какой тайне ты говоришь?! – голос ее срывается. Она чувствует, как горло стискивает петля, которая не дает ей даже дышать.

– Дэвид – твой отец. Верь мне. – Амалия старается говорить спокойно, но это стоит ей нечеловеческих усилий.