Каждый вдох и выдох равен Моне Лизе

После службы я выкурила сигарету на скамейке под ивами напротив салона фут-массажа и пронаблюдала другой ритуал – как полнотелые китаянки бьют по пяткам щуплых китайцев.

Салон выглядел очень по-свойски, без претензий – как булочная или там мастерская по починке ключей – повседневный «бизнес за углом», без единого намека на гедонистические услуги, которые предлагал. Клиенты по-соседски болтали, окрикивали знакомых на улице и орали им через распахнутую дверь, пока те не кидали свои пакеты у входа, не привязывали собак рядом со мной под ивами и не падали на кушетки, скинув тапки и задрав треники до колен. То есть массаж пяток был обычным делом, типа «И хлеба по дороге купи!»

Само таинство я наблюдала впервые, но была изрядно наслышана о местной массажной индустрии от Стива. У него оказалось две экзотические страсти – искусство диссонанса и китайский массаж. Дверь в его студию была почти всегда нараспашку, и всякий раз, как я шла к себе, Стив зазывал меня на соседскую болтовню. Его студия была опутана проводами от экранов, колонок, микрофонов и пультов, но я все никак не могла выяснить, над чем он работает после зомбомузыки, потому что все его отчеты о времяпрепровождении в Шанхае сводились к тому, где делают «массаж со счастливым концом», а где ставят обычные банки. После того, как Стив рассказал, что банки здесь – процедура для красоты, что-то типа интенсивного ухода за кожей, а не бабушкина пытка во время болезни, я стала обращать больше внимания на шанхайских красавиц под зонтами от солнца. Они и вправду часто ходили прекрасные, как леопарды – все в пятнах от банок на спине, шее и даже на лице.

Стив избегал банок, но против двухчасового массажа ступней ничего не имел, даже если конец оказывался несчастливым. Он регулярно советовал мне «не мелочиться» и посвятить массажам целый день – от пяток до ушей. «Обязательно попробуй чистку ушей! – говорил он. – Не пугайся: все эти ножи, щипцы и иглы выглядят как пыточный набор, но это древний, проверенный ритуал, высшее наслаждение! Особенно в конце, когда девушка гладит тебя по лицу павлиньим пером и камертоном заставляет вибрировать крохотное перышко у тебя в ухе… Мурашки! Мурашки по всему телу. Но ты иди только в салон, поняла? Не в парикмахерскую!» Массажи в парикмахерской были чем-то вроде эвфемизма для подпольной проституции, в которой Стив, по всей видимости, тоже неплохо разбирался.

В одну из таких назидательных бесед он неожиданно спросил:

– Слышал, ты подружилась с Затмением? Вы все время зависаете вместе?

– С Принцессой? О да.

– Принцесса? Ты называешь ее принцессой? Любопытно. А вы… ну?.. – Стив изобразил руками движение, будто крутит невидимый и смутно непристойный кубик-рубик.

– Нет, Стив.

«Это ты тут с Минни Маус все время крутишь кубик-рубик так, что мне кажется, будто в соседней студии по ночам репетируют мышиную оперу», – промолчала я.

– Это хорошо, – заулыбался Стив. – Слушай, а можешь мне организовать с ней встречу?

– В смысле?

– Ужин, например?

– Свидание, что ли?

Стив пожал плечами.

– Сам организуй. Ты же с Минни Маус? – я изобразила руками кубик-рубик.

– Ну да… Просто… Во-первых, она закончила резиденцию и уезжает. Так что неизвестно, когда теперь… Ну и потом! Это ж Затмение! Ты сама сказала – она принцесса! Скажи, что у меня к ней дело? Совместный проект… Чем она, кстати, занимается? Я все никак понять не могу…

– Спроси у нее сам.

– Так ты устроишь нам встречу?

– Я передам ей твою просьбу.

* * *

– Стив тебя хочет, – сообщила я Шанхайской Принцессе в ожидании, пока сварится курица.

Мы сидели в хотпот – модный вид местных ресторанов, где посетители готовят сами – бросают кусочки мяса, овощей, грибов (или что там они заказали) в кипящий прямо на столе бульон, а потом вылавливают оттуда палочками и едят.

– Я знаю. Я игнорирую все его поползновения с начала резиденции… Бедный Стив, – добавила она после паузы с интонацией «идиот».

– Он говорит, у него к тебе дело, совместный проект. Врет, конечно.

– Конечно, врет. Но знаешь, давай как-нибудь возьмем его с собой на обед?

– Втроем?

– Разумеется, втроем. У Стива – желтая лихорадка, не могу же я в самом деле…

– Что это – желтая лихорадка?

– Сексуальная тяга к азиаткам.

– А. Это многое объясняет… То есть я буду в роли «некрасивой подружки»?

– Да. Ты будешь неизбежным злом, терпи. Выслушаем его дело… – Принцесса произнесла последнюю фразу в значении «развлечемся как следует».

– Хочешь? – она выудила из кипятка и протянула мне зажатый в палочках коричневый кубик.

– А что это?

– Краеугольный камень власти, – Принцесса ответила по-китайски.

Я из вежливости согласилась. Она ловко разломала палочками кубик и положила половинку мне на тарелку. По консистенции было похоже на суфле, а на вкус – нечто среднее между гематогеном и куриной печенью, хотя бульон был очень острым и за вкусом чили особо было не разобрать.

– Понравилась утиная кровь?

– Что-что?

– Утиная кровь, ты только что ее попробовала…

– Господи…