Каждый за себя

- Это я понимаю, - неожиданно мягко сказал Никотин, - но все-таки почему ты не хочешь поставить Наталью Сергеевну в известность? Ты ведь приносишь жертву, и немаленькую, для тебя деньги, потраченные на решение проблемы шантажа, - это не копейки, и достаются они тебе не сахарно. Почему ты не хочешь, чтобы Наталья об этом узнала? Может быть, узнав, что ты для нее сделала, она станет лучше к тебе относиться, или зарплату прибавит, или еще как-то отблагодарит тебя. Или хотя бы деньги вернет, которые ты Севке по контракту заплатишь. Я ведь вижу, какая ты сегодня, и понимаю, какую ночь ты провела, пока принимала решение с деньгами расстаться. Ревела?

Я молча кивнула.

- Все правильно. Как говорил Бабель, подкладка тяжелого кошелька сшита из слез. Пока заработаешь себе на квартиру, еще не раз наплачешься. Может, все-таки сказать Наталье?

- Нет, - я снова упрямо помотала головой. - Это будет не правильно. Человек должен иметь право выбирать, к кому он готов испытывать благодарность, а к кому - не готов. Именно поэтому нельзя навязывать людям свою помощь. Ее нужно предложить, но если человек отказывается - не настаивать.

- Что-то я не все понял. - Взгляд Никотина стал настороженным. - Можно поподробнее?

- Можно. Представьте себе, что вам нужны деньги, большие и на длительный срок, и вы прикидываете, у кого можно было бы их занять. Среди ваших знакомых есть, ну, допустим, три человека, которые теоретически могли бы вам одолжить требуемую сумму. Вы думаете о первом: да, этот даст, и без процентов, но за это я должен буду быть ему благодарен, а он такой противный, такой подлый, что испытывать к нему чувство благодарности я не хочу. Возьмем второго: этот тоже даст, и тоже без процентов, и он в общем-то неплохой мужик, и я готов испытывать к нему благодарность, но ведь он в обмен на беспроцентную ссуду начнет обращаться ко мне с просьбами, которые я сам выполнить не смогу, и мне придется, в свою очередь, напрягать других людей, и если они сделают то, что нужно этому кредитору, то я уже должен буду быть благодарным и им тоже…, а к этому я не готов. А вот третий, пожалуй, подойдет, он без процентов денег не даст, это я точно знаю, но ведь даст же! Причем сразу и без всяких разговоров, и процент этот будет маленьким, ниже банковского, и меня не обременит. И главное - я знаю наверняка, что он устанавливает процент не для того, чтобы нажиться, а для того, чтобы не испортить отношения с друзьями, чтобы они не чувствовали себя обязанными и не тяготились благодарностью. Так вот благодарность к этому человеку меня отягощать не будет, он мне симпатичен, и я готов эту благодарность к нему испытывать. То есть вы сами решаете, кому вы хотите быть благодарным. Знаете, дядя Назар, я уже давно поняла, что это очень важно - уметь быть благодарным.

Благодарность - тяжкий душевный труд, и выполнять этот труд люди готовы далеко не для каждого. Если человека поставить перед необходимостью быть благодарным кому-то, кого он не выбирал сам, это может искалечить отношения вплоть до полного разрыва. Вот почему я говорю, что помощь нельзя навязывать. И нельзя ее оказывать, если тебя об этом не просят.

Некоторое время Никотин молчал, вероятно, обдумывая услышанное. Хотя чего тут обдумывать-то? Мысль казалась мне несложной. Впрочем, я, наверное, плохо ее объяснила, поскольку устное изложение - не мой конек.

Я плохой рассказчик, я уже это говорила.

Никотин курил и маленькими глоточками пил невкусный кофе.

- А я всегда думал, что чувство благодарности - это божья благодать, - наконец задумчиво проговорил он. - Испытывать чувство благодарности легко и радостно, оно теплое и сильное, как рука друга. А ты, выходит, полагаешь, что это не так.

- Да нет же, дядя Назар, это так, и вы совершенно правы, но для того, чтобы чувствовать так, как вы сказали, надо быть мудрым и душевно зрелым. А подавляющая часть людей таковыми не являются. Они не умеют быть благодарными, они не умеют любить само чувство благодарности, они воспринимают это как тяжкую обязанность, которую на них взвалили и с которой они не знают что делать. Я вам могу с уверенностью сказать, что моя хозяйка не готова испытывать чувство благодарности к своей прислуге. Ее будет от этого коробить. И отношения наши испортятся настолько, что она будет искать, пусть и подсознательно, повод, чтобы меня уволить и убрать с глаз своих долой.

- Может, ты о ней слишком плохо думаешь? - усомнился Никотин.

Слишком плохо? Я вспомнила один эпизод примерно трехмесячной давности. К Алене приходили две подружки, я подавала им чай с плюшками, а они дружно восхищались Патриком, который из жалкого дрожащего крысеныша превратился в красавца с роскошным меховым воротником, пушистым хвостом и изумрудными глазами.

А вечером я нечаянно услышала разговор Алены с Мадам.

Я не подслушивала, это вышло случайно, я тихонько возилась на кухне, а они разговаривали в прихожей, не замечая, что я рядом. Наталья только-только вошла, и Алена кинулась к матери рассказывать, как девочкам понравился котик.