Каждый за себя, а Бог против всех. Мемуары

Однако дорога к этим опытам трансцендентности была проложена еще раньше – в момент пробуждения моей души. И здесь я не побоюсь злоупотребить этим словом. По крайней мере, это был самый первый момент, когда я начал думать и чувствовать самостоятельно, независимо от семьи и школы. Мне было тогда двенадцать или только что исполнилось тринадцать, и мы уже переехали в Мюнхен. Я проходил мимо книжного, не вглядываясь в ассортимент, но вдруг увидел нечто заставившее меня остановиться, когда я уже почти прошел мимо. Я вернулся. Краем глаза я заметил в витрине книгу с нарисованной на обложке лошадью, и такого рисунка я еще никогда не видал. Это оказалась книга о пещерной живописи, а на обложке был знаменитый наскальный рисунок лошади из пещеры Ласко. Я наклонился, чтобы получше его рассмотреть, и прочитал, что в книге собраны живописные изображения эпохи палеолита, созданные примерно 17 тысяч лет назад. Я был потрясен до глубины души. Мне теперь позарез нужна была эта книга, но она была мне не по карману. Я сразу же стал зарабатывать деньги, собирая и подавая мячи на теннисной площадке. Каждую неделю я украдкой шел мимо книжного магазина, чтобы проверить, есть ли там еще эта книга. Меня ужасала сама мысль, что кто-нибудь может заметить ее и купить раньше меня. Я был очень встревожен. Наверное, я думал, что книга существует в единственном экземпляре. Через два месяца я собрал всю сумму, а книга была на месте. По спине побежали мурашки – так сильно было чувство, охватившее меня, когда я открыл ее, пролистал страницы и иллюстрации, – и это чувство так и осталось со мной. Много десятилетий спустя мне выпало счастье снимать фильм о пещере Шове. Она была обнаружена в 1994 году и сохранилась отлично – как в капсуле времени, словно рисунки в ней сделаны не 32 тысячи лет назад, а только вчера. Проект фильма породил серьезную конкуренцию – было много хороших, внушающих уважение кандидатов, прежде всего из Франции, и шансов, как я думал, у меня было немного – тем более что французы, когда речь идет об их Patrimoine[12], склонны к территориальному мышлению. Ученые, обследовавшие эту пещеру, были исключительно французами, и первым препятствием для меня стала необходимость добиться их согласия, а потом – получить одобрение местных властей департамента Ардеш. Третьей преградой был французский министр по делам религий, который принял меня очень по-дружески и в качестве прелюдии неожиданно сообщил, как сильно мои фильмы восхищали и впечатляли его в юности. До начала своей политической карьеры он был актером, писателем и режиссером, писал о кино и рецензировал мои фильмы. И только он собрался перейти к хорошо подготовленному «но, к сожалению, здешняя ситуация…», как я бесцеремонно его перебил. Я сказал: мне известно, что другие режиссеры не менее, чем я, сведущи в этой теме, но именно во мне с двенадцати лет горит неугасимый огонь. И рассказал о переживании, пробудившем меня. В ответ на это министр низко склонился над столом и пожал мне руку: «Ни слова больше. Вы будете снимать. Вы сделаете этот фильм». Его звали Фредерик Миттеран, он был племянником бывшего президента. Ради того, чтобы защитить интересы Французской Республики, мне пришлось заключить с государством трудовой договор. «Какой гонорар вы хотите?» – спросил Миттеран. И я ответил: «Один евро, и по получении я пожертвую его республике». Этот фильм, «Пещера забытых снов» (2010), – единственный из моих фильмов, снятый в 3D. Для меня круг замкнулся.