Казнь и козни дочери смерти (СИ)

Его отыскать труда не составило. Стоя посреди зала в окружении гостей, Мейтон Тимей, унаследовавший от матери невозмутимость и стойкость бойца, выглядел только самую малость измученным. Не верилось, что ему, как и прочим участникам ночных приключений, не дали возможности от души отоспаться перед началом банкета. Его изящно вытянутая фигура, уверенная осанка и волосы, что сияли ярче обычного, бледное личико, напоминающее мягкий фарфор, и даже маленькая гербовая серьга в правом ухе — все притягивало взгляды зевак и не давало и шанса припомнить новоиспеченному сыну мудрости о его провальном походе в чащобы запретного леса. Никто не посмеет обвинить его в этом, у гостей торжества попросту не хватит для этого сейчас духа.

— Как себя чувствуешь? — тихонько спросила Делия, когда гости, кольцом окружившие братца, слегка расступились.

— Я в порядке, тебе не нужно обо мне беспокоиться, — Мейтон снова начал вести себя как горделивый индюк. Выходит, он и правда в порядке.

— После вчерашнего хочу тебя о многом спросить, но это не совсем удобное место, поэтому ограничусь подарком, — со вздохом сказала Делия, протянув брату шкатулку, искусно вырезанную из красного дерева. — В комнате тебя будет ждать еще несколько книжек. Советую тебе их внимательно прочитать.

Мейтон с опаской принял коробочку, недоверчиво покрутив ее в разные стороны.

— Это же не проклятая вещичка?

— Открой и узнаешь, — позлорадствовала сестра.

Сощурив глаза, Мейтон неуверенно провернул резные затворы шкатулки и приоткрыл ее крышку. Его глаза тут же расширились от удивления. Среди красной бархатной ткани лежал чистейший прозрачный топаз. Поначалу сын мудрости было решил, что камень красный — алый как кровь, такие камни иногда добывали из тел демонических тварей — прокоров, однако все было не так. Красные камни из сердец демонов опасны, а этот камень был не только бесцветен и безобиден, но и хранил в себе огромные запасы духовной энергии, ктеры. Чем меньше ктеры будет оставаться у камня внутри, тем сильнее он будет мутнеть, пока окончательно не побелеет, но до этого пройдут месяцы или годы.

— Это и правда энергетический камень?

Делия пожала плечами.

— Скоро ты поедешь в столицу, император точно тебя с собой заберет. Базовая магия не сразу будет даваться даже тебе, сыну мудрости, поэтому сможешь использовать запас энергии этого камня. Это чистейший лунный топаз. Оставляй его на подоконнике в лунные и солнечные дни, и он будет подпитываться там светом. Если уверен в своей магии, можешь из него украшение сделать. Но лучше изучай магию, чтобы ни одна белка больше не смогла тебя одурачить.

Мейт улыбнулся и кончиком пальца дотронулся до бесцветного камня, палец тут же почувствовал холодок. Настолько прозрачный топаз мог стоить целое состояние, да и отыскать такой нередко оказывалось непосильной задачей. Делия удивляла.

— Прости, что называл балдой, ты на удивление… Хм, прозорлива, — Мейтон заглянул к сестренке в глаза. — А еще прости, что тогда сказал обидные вещи про твою привязанность к Феонии.

— Тебя мама заставила извиняться? Совсем на тебя не похоже.

— Нет, мне правда жаль, — Мейтон тепло улыбнулся и убрал палец с камня. — Тебе ведь было интересно, почему я тогда видел тебя в лесу, а не кого-то другого?

Делия удивилась такому прямому вопросу, но, отбросив накатившее замешательство, еле заметно кивнула.

— Если честно, сам не знаю, почему так вышло. Я был уверен, что если лес и покажет мне страхи, то они будут связаны с другим человеком, — Мейтон нахмурился.

Будучи в лесу, он боялся, что застанет в видениях ту, кто по его вине лишился ядра богини Теммис. Однако вместо той ни о чем не подозревающей девочки к нему явилась другая невинная жертва — Делия. Быть может, перед ней он ощущает еще больше вины, чем перед маленькой незнакомкой? Но откуда бы этим чувствам у него появиться? Почему он сожалеет?

Сын мудрости долгое время размышлял над этим и в итоге решил, что извиняться нужно за свои поступки и поведения. За свои действия и бездействия.

— Мне правда есть за что извиниться перед тобой, Делия. Мне за все искренне жаль, — он поклонился Делии, и его светлые волосы упали на лоб.