Казнь короля Карла I. Жертва Великого мятежа: суд над монархом и его смерть. 1647–1649

Теперь благодаря низам
Мы сделали свое дело.
Митра свалилась, а также корона,
А вместе с ними и сам венценосный…
Нет теперь ни епископа, ни короля,
Ни пэра, лишь название или видимость.
Приходите, клоуны, и мальчики, и неуклюжие подростки,
Приходите, женщины всех сословий.
Растягивайте свои глотки, отдавайте свои голоса
За анархию…
Мы сильны основными религиями,
Так выбирайте, и голос большинства
Понесет ваш выбор, правильный или нет:
Пусть будет король Карл, говорит Джордж,
Нет, мы за его сына, говорит Хью,
Нет, тогда пусть не будет никого, бормочет Джоан,
Нет, мы все будем королями, говорит Прю.

Но баллады и веселье шли на спад не просто из-за победы пуритан. Иностранец, возвратившийся в Англию после гражданских войн, обнаружил, что люди, которых он помнил дружелюбными и добродушными, стали «подавленными, язвительными и словно заколдованными». У них была причина стать мрачными. У них не было стабильного правительства на протяжении шести лет; налогообложение для оплаты войны было введено парламентом в 1643 г. на широкой основе и с той поры действовало. Ненавистный акцизный сбор, налог на покупки привели к росту цен на самые необходимые товары, в то время как каждое домохозяйство в стране должно было вносить так называемый «еженедельный налог» на покрытие текущих военных расходов. Приверженцы короля от самых высокопоставленных до почти самых простых людей должны были платить штрафы, которые рассчитывались довольно произвольно с учетом их ресурсов и той степени активности, с которой они участвовали в военных действиях. Сетования дворян и их жен, которые оказались в долгах и испытывали трудности по этой причине, звучали громче всех, но страдали сильнее всего люди менее высокого социального статуса – йомены-фермеры или мелкие торговцы, которые могли оказаться доведенными до крайней нужды из-за своей лояльности или неосторожности. Некоторые победители слишком явно зарабатывали на войне деньги, но менее имущим было ничуть не лучше, чем роялистам. Военнослужащие не получавшей жалованья армии крайне возмущались, что им приходится расквартировываться в случайных помещениях и тем самым притеснять тех самых людей, свободы которых они должны были защищать. Солдаты, потерявшие руку или ногу, а также вдовы и дети убитых просили милостыню на улицах или толпились у дверей парламента. Если кто-то из этих несчастных и не был тем, за кого себя выдавал, все равно количество нищих сильно увеличилось, как и количество грабежей и всех других знакомых признаков длительного периода отсутствия порядка.

Торговля и промышленность находились в упадке. Торговля шерстью прекратилась, потому что на протяжении нескольких лет королевская армия удерживала ключевые позиции, которые отрезали Лондон от пастбищ и продавцов тканей в Котсуолдсе и Беркшире. Текстильная промышленность Уэст-Рединга была разрушена в результате военных действий на начальном этапе войны. Северные рудники были повреждены наводнением, и экспорт угля из Ньюкасла, оплота роялистов, уже два года как был задушен парламентской блокадой. Флот, выполнявший свой долг и не допускавший иностранную помощь к королю, оказался недостаточно готовым защищать английское торговое судоходство – особенно лондонские торговые суда – от ирландских и фламандских пиратов, действовавших иногда под королевским флагом.

Три неурожая подряд стали повсеместным бедствием, и цена на пшеницу, ячмень и овес поднялась до наивысшей отметки за все столетие. Конец весны, с начала мая, все лето 1648 г. и до середины сентября было катастрофически влажно, что прибавило тревоги из-за наводнений, а возобновление военных действий угрожало урожаю и скоту уничтожением.