Казнь Мира. Книга первая (СИ)

Странный незнакомец не ответил, но на его лице мелькнуло удивление.

— Ты феникс?

Тот в ответ кивнул. Дрожь пробежала по телу Эллариссэ, которое осталось за границей времени в сосуде. Аватар захотел вернуться, но одернул себя. Он не трус. Он не боится прошлого и его правды. «Только будущего», — шепнул кто-то в голове.

— Ты, наверное, из второго поколения, раз не знаешь, кто я, — заговорил он странным, утробным голосом, будто бы не сам. — На колдовском языке меня зовут Айюнэ.

— Аюйнэ…«мудрость»… Как высокопарно. Адзуна ведь? Тот самый учитель народов, который был здесь сотни лет назад, просвещая эльфов. Большая честь.

Сагарис наигранно поклонился, на что Адзуна и бровью не повёл. Тень его теперь казалась самой обычной, а перстень погас. Эллариссэ подумалось, что только он странности и видел, ведь имел взор более ясный, чем у юного Сагариса, которого могли обмануть чары Скверны.

— Зачем ты здесь? — уже раздражённо поинтересовался Сагарис. — Дел у тебя среди нас уже никаких нет.

— У меня есть дело, — спокойно ответил Айюнэ. — Я пришёл на твой зов.

Взгляд Сагариса стал недоверчивым, даже подозрительным.

— На какой зов? Ты шёл через чащу по другим делам и услышал меня? Я ничего не понимаю.

— Нет. Меня здесь не было. Я услышал твой зов из Мелеха.

— Что ты несёшь?! Мелех в тысячах километров отсюда! Как услышал?! Как здесь оказался?!

Сагарис кинулся на Айюнэ, но вдруг застыл в движении, протянув руки к шее феникса. Последний только головой покачал. В этот миг юный эльф упал, не удержавшись.

— Как… ты… это… сделал…

Айюнэ провёл над ним ладонью, и тот смог двигаться. Закашлявшись, Сагарис отошёл от феникса, не скрывая ужаса.

— Ты — прихвостень Унгвайяра! — прохрипел он, вставая. — Ряженый шпион!

— Нет. Я не служу Унгвайяру. Но я услышал, как ты проклинаешь его, и пришёл помочь тебе.

«Откажись, Сагарис», — подумал Эллариссэ и тут же осекся. Всё уже свершилось. Может, не в эту секунду и даже не в этот год, но Сагарис примет «помощь» Адзуны, и на земле эльфов начнётся Казнь Мира.

«Что ты хотел мне сказать? — спросил Аватар, вернувшись в своё время, и вновь став бестелесной тенью. — Что виноват Адзуна с его предложением, а ты из-за ненависти к Унгвайяру не удержался?»

— Ты сам выбрал время, в которое заглянул, — отмахнулся раненной рукой Сагарис, — но неужели считаешь, что видел достаточно? Что я просто так возненавидел Шандориэна?

«Мне не интересны причины. Я знаю последствия. И знаю, что ты был слаб перед искушением».

Эллариссэ уже шагнул за стеклянную стенку своего сосуда, как услышал за спиной:

— Ты боишься прошлого, Аватар. Боишься, что правда разрушит твой придуманный мир…

* * *

Фео смотрел на суровые лица людей и понимал, что лишь выиграл время. Народ всё же взбунтуется против молодого царя, по плану эльфов доверившего важную миссию не просто мальчишке, а каталисскому магикорцу. Фео слышал перешёптывания, пока собирал вещи, и теперь видел истину во взглядах, жестах, мимике. В него никто не верил. Митчитрия ещё не выходила: Тео расплакался. Малыш колотил ручками и ножками новую мать, что она принимала со смирением, хотя ничем бывшему заведующему не была обязана.

Казнь изменников стала ещё одним ударом. «Я не убивал их. Они сами себя убили, — думал Фео. — Как убьют и те, кто поднимет новый бунт, если не преуспеют и не сгубят царя первыми». Фео жалел Бахтияра. Царь выглядел измотанным, и оно не удивительно. Волнения в городе накануне нападения случились из-за его неправильного решения. Теперь он, может, и поступает верно, но людям это явно не по вкусу.

— Феонгост, да благословит тебя Неру, — произнёс царь, и подданные повторили за ним, кто-то искренне, кто-то нет.

Взгляды людей скользнули за спину Фео, и он понял, что подошли Ситинхэ и Лу Тенгру. Настало время прыжка, и внутри Фео всё перевернулось. Он до сих пор не был уверен, что переживёт телепортацию.

— Моё войско поможет восстановить город и магическую защиту, — сказала принцесса, но не царю, а остальным. — Даже если вернутся демоны, им дадут достойный отпор.

Ответом ей стали холод и шепотки, а царь только головой покачал. Даже его власть и помощь Ситинхэ не могли преломить народной ненависти к эльфам.

Принцессу шепотки не тронули. Она по-прежнему делала то, что считала правильным. Тысячи лет жизни закалили её, но у Фео не было такой стойкости. Он боялся и сомневался. Даже сейчас, имея на своей стороне власть имущих, он осознавал, что слаб. Кто захочет его раздавить — раздавит.

Митчитрия всё не выходила, и Фео начал волноваться, что она не успеет. Без неё прощание выйдет холодным. Человек, ради которого ещё стоит сражаться и жить, должен быть рядом. Он звал её мысленно, но она не приходила. Таяли бесценные секунды.

Когда любимая выбежала, солнце, словно радуясь ей, разогнало серые тучи. Митчитрия горячо обняла Фео. «Обещай, что не погибнешь», — шепнула она, и Фео солгал, чтобы она не расстраивалась. В душе он надеялся, что ложь станет правдой.

Объятия распались, и Митчитрия встала в стороне от толпы, которая всё ещё жгла ветреную женщину взглядами.