Казнь Мира. Книга первая (СИ)

Фео бился, рвался, но эльфы держали крепко. Один схватил его за подбородок и, оттянув нижнюю челюсть, влил что-то в рот. Голова Фео стала тяжёлой. Хотелось лишь упасть. Где-то в глубине души ещё горели остатки воли, и Фео шептал имя Эдельвейс, пока тьма не погасила сознание.

Когда Фео очнулся, в комнате было темно. Никаких ламп, только луна сияла холодным светом. С трудом Фео вспомнил, что оказался здесь днём. А дню предшествовала ночь…

Накрыв голову руками и прижав её к коленям, Фео выл. Нервы лопнули, как и всякая надежда на лучший исход. Впереди только смерть. Не полёт в вихре золотых огней к Сердцу Древа, а сырая гнилая могила. То, что люди видели на своём коротком веку.

— Феонгост Квенъяр! Его Величество император Сондэ Шандориэн, приказывает вам явиться в тронный зал немедленно! — прозвучало над головой.

Фео поднял взгляд, но никого не увидел. Эльф, передав приказ, сразу телепортировался.

Бродить по коридорам не хотелось. Сосредоточившись, Фео сразу очутился, где нужно.

В центр зала вынесли тело Унадэн. Синяя мантия стала красной, и покраснели плиты на полу. На лице жрицы застыл ужас посмертия, пустоты, которая могла ждать того, кто отдал своё тело демону. Фео не жалел Унадэн, а только о том, что не убил её сам.

Несмотря на то, что враг повержен, в зале было полно стражи. Воины-эльфы носили только кожаные доспехи, чтобы тяжесть металла не мешала телепортироваться, и самое легкое оружие. Император Сондэ и принцесса Ситинхэ молча смотрели на жрицу. Правитель держал сияющий звездным светом прямой меч с гардой в виде расправленных крыльев. Эрес-Гронд. Лу Тенгру тоже пришёл. Как и принцесса, он выглядел отрешенным, будто произошедшее его не тронуло. Фео возненавидел обоих за это, но больше них — императора, который отвергал свою дочь.

Во взглядах эльфов-стражей ни ненависти, ни призрения. Только холод.

— Мы больше не в безопасности, — голос императора эхом отозвался в сумеречном зале. — Тот, кто тысячи лет защищал нас, привёл во дворец убийцу. Её Высочество, первая принцесса Ситинхэ усилит защиту столицы и всего государства, насколько это возможно. Караулы на всех постах будут удвоены, войска собраны и готовы к бою. Велико могущество нашей державы, однако к борьбе с таким врагом я вынужден привлечь другие страны, чтобы вместе мы исполнили долг Живущих на Земле и защитили этот мир.

«Всё на себя взял, этакий молодец!» — Фео громко выдохнул, чтобы успокоиться.

Император продолжил:

— Своим послом я избираю князя Гилтиана, доказавшего преданность мне и империи Нэти во время бунта Фэйэрэн.

Сондэ вложил святой клинок в ладони племянника. Удивительно, но они не опустились под тяжестью меча, будто меч невесомый.

Принцесса Ситинхэ склонила голову перед Гилтианом.

— Вам, ваша светлость, поможет в пути Лу Тенгру. Будьте мудры оба и не ссорьтесь — цель у вас одна.

«Почему я тогда пошёл один?!» — хотел крикнуть ей Фео, но едва сдержался. Всё складывалось и на пользу царству людей, и против него. Даже с Осколком Прошлого Фео оказался слаб, и вновь подозревал, что неспроста принцесса Ситинхэ указала на него. Тонкими путями она подчинит себе человечество. Если Фео позволит себе быть ведомым, если не станет сильнее.

— Все виспери в империи уже допрошены. Даже под страхом смерти никто не сознался в помощи демонам, но не мог Сагарис без посредников связаться с Унадэн, — тут император наконец-то посмотрел на Фео. — Нам нужна твоя помощь. Пусть Осколок покажет, кто мог помогать предательнице.

«Вот зачем меня позвали!» Внутри Фео клокотала злоба. Почему за императора скорбят его слуги? Есть в каменной статуе отцовские чувства?

— Ваша дочь, принцесса Эдельвейс… что с ней?— не выдержал Фео.

Казалось, хрустальный престол звенит от дерзости. Глаза императора засияли магикорской мощью — единственное проявление гнева, которое он себе позволил.

— Принцесса жива. Ты спас её, но не защитил. Теперь, если хочешь спасти своё царство, помоги мне.

Фео не услышал последних слов. Чудовищный груз, давивший на грудь, вдруг испарился. Эдельвейс жива! Больше ничего не нужно знать!

«Я смог. Я справился», — шептал про себя Фео, но лёгкость тоже оказалась недолгой. Сердце начала грызть новая тревога.

— Покажи мне ближайшее окружение жрицы Унадэн, Феонгост. Тебе это по силам.

— Хорошо, ваше величество, — согласился Фео, даже не обдумав сказанное. Мысли его занимала только Эдельвейс, и если, чтобы её увидеть, нужно выполнить приказ императора, то оно того стоит.

До конца ночи в приёмной правителя Фео, император и принцесса Ситинхэ просматривали разговоры каждой виспери, служившей под началом Унадэн, с великой жрицей, но ничего полезного не узнали.

— Что ж, — сказал под конец император, — я всё равно выясню, как далеко тянется паутина Сагариса.

Фео только кивнул. Сил на ответ не осталось.

— Отдохни немного. Людям нужен сон. Если захочешь увидеть госпожу Эдельвейс, она будет в своей комнате. Но, — несвойственный императору мягкий тон стал резче, — не забывайся. Она — эльф императорских кровей, а ты…

«Безродный», — первое, что родилось в угасающем сознании Фео.