Казнь Мира. Книга третья (СИ)

Оба встали и вышли из-за стола к алтарю. У ног каменных Дезескуранта и Лингвэ не горели свечи и не дымили благовония. Только крохотные пиалы, наполненные жасминовым маслом, твердили, что алтарь — не украшение в этом кабинете, но здесь молятся. Шакилар бы и сам помолился, но не мог насмотреться на отца, всё ещё пытаясь поверить, что он жив, однако близок к смерти. Что, завещав империю, он подвёл черту. Дальше — ничего. И эта мысль перебила изумление, наполнив сердце тягучей грустью. Шакилару о многом хотелось поговорить с отцом, даже со временем поделиться своими приключениями в Эю. Наверняка ему будет интересно узнать о Рэн Джуне и том, как победили Паучиху. Её греза… даже забывшись и подчинившись демону, Шакилар не мог помыслить, что отец сам признает его.

Шакилар склонился, и император снял со своей головы гребень-корону и надел сыну. Все пали ниц перед принцем.

— Ваше величество… благодарю за доверие, которого я, безусловно, недостоин…

— Опять перечишь? Пока я решаю, кто чего достоин.

— Конечно, ваше величество… но я хотел сказать, что мой брак с царевной Фатиярой, если я стану императором, будет невозможен. Она — наследница престола.

— Не единственная. Мы обговорили это с её отцом. Конечно, если царевна выберет власть, кто пойдёт против? Чего ты хочешь? — обратился император уже к Фатияре. — Править или остаться с Нэйджу? В первом случае вы не будете никогда вместе. Наши страны не объединить в одну, а за вами наследовать будет феникс. Этого я допустить не могу. Надеюсь, вы понимаете. Только если Нэйджу оставит трон племяннику, я благословлю ваш брак.

— Безусловно. Вы и так оказали мне величайшую честь, — кивнул Шакилар.

— Ясно. Теперь твой ответ, Фатияра. Что ты выберешь: царствовать в Эю, чтобы и твои дети были царями, или стать императрицей драконов, но твой сын навсегда останется принцем. Это не моя прихоть. Драконы не примут феникса-императора.

— Если мой отец дозволяет, я уйду с Нэйджу. Я не хочу детей ни от кого другого, — спокойно произнесла Фатияра, уже без стеснения глядя на императора.

— Все у вас в семье такие. Что ж, — он снял с пальца бриллиантовый перстень, а второй, сапфировый и поменьше, достал из поясного мешочка, скрытого в широкой ткани. — Это мой подарок на вашу свадьбу. Меня на ней уже не будет.

— Отец!

Шакилар поднялся так резко, что едва не выбил перстни из рук императора.

— Нэйджу, — строго сказал он. — Веди себя подобающе. Ты же император. Теперь, пока все вопросы правления закрыты, сосредоточимся на главном.

Как подгадав, тут же примчал шебутной дракон, и, тараторя, доложил, что наблюдательные вышки готовы, а драконьи отряды заняли позиции на нескольких ледниках. Глядя на дерганного докладчика, Шакилар понял, сколь многих поглотила месть отца. Кто командует? Где Сого? А в империи кто правит?

— Ваше величество, где князь Люрайя?

— Он собирает войско для отправки в царство людей, а также подготавливает оборону Ливнера, если Океан Штормов ударит. После выдвинется в Нэти. Сондэ извещён о прибытии союзников.

— И мой отец тоже отправится? — в голосе Фатияры звучала надежда.

— Да. Он помог нам подавить хунту и продолжил наш общий путь. А я здесь. Чтобы решить всё с оборотнями.

— Решить? — переспросила Фатияра, и обе брови её поднялись.

Шакирал молчал. Он надеялся, после всего услышанного, что «решить» означает «помочь», а вовсе не то, что задумывалось изначально. Сомнение, такое мерзко-липкое, вгрызалось в душу, и всё никак Шакилару не верилось, что он не обманывается, не находится в горячечном бреду и демоны не фокусничают. Признание отца — правда. То, что он жив и стоит рядом — правда. Бунт подавлен, виновные наказаны, а для войны с демонами стратегия не так важна, как сильная воля и алхимическое мастерство.

В ладони лежали драгоценные перстни отца и матери. Последний Шакилар не хотел надевать на палец Фатияры сейчас, будучи растерянным и несколько подавленным. Хотя, после императорского благословления, полагалось. Признание же Фатияры тоже несколько обескуражило принца. Всё ли она взвесила перед тем, как отказаться? Сам Шакилар себя государем не видел с тех пор, как раскрыл обсидиановую броню. Не был благороден так, как полагалось по рождению. Но Фатияра… любимица своего народа, победительница чар перводемонессы, вот так уйдёт от фениксов? Кому, как не ей, возрождать свою страну?

«Я отрекусь в пользу Мэйджины, — подумал он, — когда всё наладится. Всё равно её дети сядут на трон».

* * *

Неделю назад.

Императору всё ещё трудно было сидеть, но он не позволял себе показывать слабость даже после того, что Дер-Су видел его лежачим. Выпрямившись, спросил:

— Почему ты помог мне?

— Потому что вы — мой государь, — ответил Дер-Су. — Долг подданного — заботиться о своём правителе.

— Даже после того, что я сделал? Я ведь отнял у тебя всё: титул, земли, невесту, будущее. Любой бы на твоём месте обозлился и подгонял мою смерть.

— Так не положено поступать подданному.

— Как ты заметил, многим для предательства хватает куда как меньшего, иногда — даже ничего. Но и ты нарушил мой приказ, и знаю, что не сожалеешь.