Казна Кальвадоса (СИ)

            Витя, Полли и Степанов, как и ожидалось, нашли Павла в тюремной больнице. Он сидел на кровати в переполненном кожно-венерологическом отделении. Степанов попросил других больных выйти. Скрывая неприязнь, дети разглядывали сильно переменившегося Павла. Он обрюзг, но не плотным жирком, а жидкостным отёком. Щёки и подбородок обросли редкой щетиной - стрелки лука в выжженной химикатами почве. Глаза потускнели и провалились в набрякших жёлтых веках. На шее красовался шрам резкого раздражения. Голову Павла выбрили. С бородой и усами он принял образ лешего. Нос картошкой выдавал славянина. Одежда Павла обветшала. На коленках топорщились протёртые трико. Мятая взъерошенная байковая сорочка вылезла нитками. Павел стыдливо натягивал сорочку до костяшек пальцев.

         Степанов подошёл к окну, заглянул в безрадостный двор с близкой кирпичной стеной напротив. Группа подследственных толкала облезлый бак с помоями. Распущенный в неглаженных штанах контролёр вяло приглядывал за ними. Поверх кителя для тепла он накинул гражданское пальто.

- Он? – спросил Степанов про Павла.

         Витя уставился на Степанова.

- Он, - подтвердил он через паузу.

- А ты? – обратился Степанов к Полли.

- Похож на дядю Павла, - сказала девочка.

- Зачем так?- подавлено улыбнулся Павел.

- Мало ли, - отвечал Степанов.- Я с понятыми. Вдруг тебя подменили. Жизнь сейчас такая… Как до бытия тюремного дошёл, дорогой Павел?

         Павел неловко заёрзал на постели. Он прятал глаза.

- Я что? … Я только подписывал.

- Вот и доподписывался!... Учредителя твоего тоже ищут. Я дело смотрел. Ни компьютеров, ни кредита. Сидеть тебе, Павел, пять лет.

- А в джунглях казался нормальным человеком?!- вырвалось у Полли.

- Я не изменился, - процедил Павел. – Что касается срока, я ранее не судим. Адвокат обещал освобождение из зала суда.

- Ему платят, - заметил Степанов.- Надо всегда глядеть, Паша, что подписываешь.

- Если б я глядел, мне бы не платили. Фик съездил бы в Бразилию и Парагвай.

- Логично… Почему в больнице?

         Павел покосился на детей, потом задрал рукав сорочки. Кожу покрывали кровоточащие ямочки с чечевицу, кое-где из красного торчало белое, точно срезанные под корень стебли.

- Продолжает мучить гадость, которой нахватался в Парагвае.

         Павел вынул из тумбочки завёрнутую в газету лупу.

- Посмотрите, если не брезгуете. Не бойтесь, на вас не перейдут.

         Степанов взял лупу, пригляделся. Тонкие бледные концы, торчавшие из ран, шевелились. Дети подошли и тоже посмотрели.

- Южноамериканский дерматогельминтоз, - с тенью тщеславия назвал Павел.- Я вам вот ещё что покажу.

         Павел поцыкал языком, так в Латинской Америке подзывают официантов. Хвостики в ранках зашевелились, наружу полезли молочные водянистые черви. Они ползли по коже в другие ранки, нежели те, откуда вылезли. Носики червей шевелились, различался лёгкий ворс. На нашедшие ходов гельминты кусали кожу, выгрызая свежие раны.

- Вам больно?- спросила Полли. Она жалела Павла, но испытывала к нему гадливость.

- Не то чтобы больно, неприятно.

- Червяки кусаются? – задал вопрос Витя, разделявший чувства Полли.

- Они не кусаются. Так кажется. Слюной разъедают кожу. В слюне у них нечто вроде кислоты. А питаются подкожно-жировой клетчаткой. Я про них всё уже знаю.

- Лечат? – поинтересовался Степанов.

- Нужен  специалист по тропической медицине.  В тюрьме нет, - Павел бережно завернул лупу в газету, положил на тумбочку поверх зачитанного медицинского справочника. – Когда мы из Парагвая летели, я успел полечиться в Лейкербаде и Цюрихе за счёт баронессы. Там уколы кололи, удаляли хирургическим путём, мазями мазали. Червяков меньше стало. Здесь таблетки дают – витамины. Гельминты от них жиреют. Они приспособились витамин В-1 в метаболизм включать. Вместо мази, я раны выделениями из ушей мажу. Мне «пассажир» , у окна с псориазом лежит, посоветовал. Ничего, помогает. Сера норки перекрывает, червям дышат нечем.

- На воздух подыхать выползают?

- Если на воздух, я их в банку, - Павел извлёк из-под кровати трёхлитровую банку, до половины заполненную бледными извивающимися гельминтами.

- Вы точно, незаразный? – спросила пятившаяся к дверям Полли.

- Они у меня везде,- вместо ответа Павел закатал штанины, до пояса расстегнул сорочку.  Тело сыпью покрывалось укусами.- Иногда по старинке я петлички на червей накидываю. Поцыкаю, они головки поднимут. Я  -ниткой…  Незаразный я . Не сомневайся, потрогай, - с гордостью обречённого Павел  подвинул руку к ближе стоящему Вите.

         Преодолевая отвращение, Витя ткнул указательным пальцем между ран.

- Мне сероводородные ванны нужны, - сказал Павел.

- Собирайся, с нами пойдёшь, - вздохнул Степанов.

- Освобождение ?- обрадовался Павел.

- Потом расскажу. Кровью смоешь преступление.

         Павел встал, взял справочник по тропической медицине и лупу:

- Я готов.

- Ещё вещи есть?

- Всё на мне.

         Когда Павлу в канцелярии оформляли подписку о невыезде, Полли спросила:

-  Дядя Павел, почему у вас странная фамилия, Метаморфозов?

- Фамилия моя, Митямарфа-са.  Из двух имён предков. В паспортном столе перепутали. Паспортистка  Овидия перечитала. Фамилия печенежская. Я – печенег.