Казна Кальвадоса (СИ)

         Послышался шум вызванного лифта, хлопок входной двери. Прошуршали по снегу протекторы автомобиля сообщников, увозившего Гипайшу. Проснувшийся Кальвадос сидел на полу, он выглядел смешным в розовой пижаме  с индейским одеялом, прикрывавшим колени.

- Вот видите! А вы сомневались!! – восторженно задыхался Кальвадос. Глаза его сияли. Избежав смерти, он радовался нападению, как доказательству реальности существования сокровищ.

-  А господин и не сомневался! – с улыбкой сказал возникший в дверях дворецкий. Кровь обильно текла из рассечённого уха.

-Я не сомневался, -  растерянно подтвердил Степанов, надевая улетевший тапочек.

         Кальвадос трижды впрыснул себе в рот аэрозоль астмопента, спасавшего от удушья.

         Ночь прошла беспокойно. В ожидании нового нападения никто не спал. Кальвадос провёл анализ похищенных документов. Он успокаивал Степанова, что особо ценное хранилось  в отдельном тайнике, куда Гипайша добраться не смогла. Оба поражались хитроумию спектакля, разыгранного злоумышленниками, чтобы проникнуть в дом.

         На основании схем, чертежей, карт, частью похищенных, частью перефотографированных Гипайшей, люди Родригеса, Кальвадос не сомневался, что подосланная женщина из его шайки, пойдут по девиантному пути. Опять они будут искать  где-то рядом, но  ни там, где нужно. В чём же смысл нападения? А в том, что Родригес, ориентируясь на татуировку Рича, не нашёл сокровищ в месте, которое наблюдал из вертолёта Степанов. Родригес ищет новой  информации. С этой целью он отправил Гипайшу к брату Кальвадоса, справедливо предположив, чего не дал один брат, может дать другой. Постойте, перебил Степанов, голова его уже раскалывалась от разговоров, но если специально созданные путаные карты показывают отклонение от реального места захоронения клада на несколько миль, а то и    всего  на несколько сотен ярдов, на золото легко рано или поздно  наткнуться случайно.  Воодушевлённое лицо Кальвадоса погрустнело. Он утешил Степанова. Золото нельзя найти, используя обычные геологоразведочные приборы, в том числе, и металлоискатель. Окружающие горные породы содержат слишком много постороннего близкого по чувствительности неценного металла, что собьет с верного пути.

         Наутро Кальвадос дал Степанову мексиканское сентаво  с предельно верным микрочипом внутри. Информация в нём гораздо точнее. Она не носит отвлекающего характера, как та,  что досталась родному брату. Задача Степанова, передать микрочип баронессе, сдвинуть её поиски на восемьдесят миль к северо-западу.  Кальвадос станет контролировать ход работ, выходя на связь  по спутниковому телефону и через Интернет.

         После завтрака курьер доставил на виллу авиабилет. Для маскировки Степанову предстояло лететь с труппой музыкальных клоунов, отправлявшихся в Южную Америку на гастроли. Руководитель клоунов некий Борнео, был хорошим знакомым Кальвадоса. Кальвадос продюссировал выступления коллектива.

                                                            13

         Борнео оказался весёлым  маленьким человечком с подвижным мешковатым лицом и плутоватыми глазами. Слово продюсера означало для него закон. Он быстро экипировал Степанова в наряд заболевшего члена группы. Примерив огромные, чуть не в ярд длинной и пол-ярда шириной, клоунские ботинки, просторные шаровары, в каждую штанину которых без труда спрятались бы два ребёнка, топорщащийся  на животе балахон, маску с носом в локоть, громоздкий цилиндр, Степанов  осознал себя полным идиотом. Ему захотелось прыгать, хохотать и куражиться. Борнео критически осмотрел Степанова, добавил пару подушек на живот и на задницу. Яркой вишней нарумянил щёки, а губы насинил цветом покойника.

         Экипировка происходила в студии Борнео, расположенной в исторической части Цюриха. Степанов стоял в костюме клоуна перед зеркалом, бросая напряжённые взгляды в окно, ему мерещился блеск прицелов, направленных на него оптических винтовок, когда раздался звонок в дверь, топот, и в студию ввалились товарищи Борнео. Публика – в высоких длинных и широких сабо, клетчатых штанах, попугаевых и павлиньих расцветок рубахах,  кретинических масках и шляпах. Степанов не верил, что в таком виде позволительно передвигаться в метро, ехать в трамвае или такси. Тем не менее, компания ни с воздуха свалилась, и ни в подъезде переоделась. Клоуны смеялись гомерическим хохотом, издавали вопли эксионовых страданий, плясали, ходили колесом. С ужимками и смешными подходами они раскланивались перед Степановым.  Степанов вскоре узнал их имена: Ганс, Фриц, Эрих, Пьер, Мальвина и Рита.