Казна Кальвадоса (СИ)

         Боцман попытался вырвать ходуль у Пьера, когда тот в сотый раз с криком индейцев Сиу, вышедших на тропу войны, прошагал мимо, чтобы засунуть ему в глотку и хотя бы на пять минут заставить замолчать. Эстер ногтём проколола воздушный шар, стукнувший её об лоб.

         Самолёт дозаправили в Карачи. Когда он взлетел, Эстер, Капитан и Боцман встали с мест. Показав пассажирам ножи для резки бумаги и  заточенные карандаши со стальными стержнями внутри, они  объявили, что самолёт захвачен. Дальше он летит не в Асунсьон, а в дебри северного Парагвая. « Ох» и  «Ах» пронеслось по салону. Как только Степанов осознал случившееся, он почёл за лучшее проглотить сентаво с чипом. И тут же ощутил сильнейший позыв на низ. Единственный плюс от захвата самолёта был тот, что клоуны, окончательно изнурившие всех, замолчали.

         Боцман встал в проходе, контролируя салон. Капитан расположился в кабине застигнутых  врасплох лётчиков. Он ворвался туда вместе с Эстер, воспользовавшись открытой стюардессой дверью. Эстер курсировала от экипажа в салон, поддерживая между пиратами связь.

         Опершись на спинки кресел, Боцман вызывающе развалился, поигрывая ножом. Глаза его нехорошо блестели, взгляд блуждал, с губ то и дело срывались грязные ругательства. Пассажиры погрузились в себя, ожидая худшего. В памяти каждый проигрывал случаи захвата воздушных судов, высчитывая шансы на благой исход. Многие мужчины хотели напасть на пиратов и разрешить дело силой, но разрозненные, они не знали сторонников. Никто не ведал знака, которым можно обменяться  при нападении ради освобождения. Разрозненность  сковала волю. Сильные мужчины обменивались угрюмыми недоверчивыми взглядами. Сто шестьдесят пассажиров против троих пиратов, одна из которых женщина, большой перевес, но кто атакует первым? Дети не понимали беспокойства родителей. Грозную тишину надрывали крики младенцев, возня подростков.

         Степанов мнил, ему особенно плохо. От проглоченного сентаво невыносимо разболелся живот. Степанову непрерывно требовалось ходить в туалет. Чтобы попасть туда, следовало спросить разрешения у Боцмана и пройти мимо. Два или три раза тот пустил Степанова без возражения, но потом сделал замечание: « Если ты, носатый, будешь ходить так часто и подолгу, мы будем ссориться!» Очищая желудок, Степанов беспокоился, как бы не потерять драгоценное сентаво. Ему приходилось рыться в собственных каловых массах, разыскивая монету. Степанов тщательно мыл руки, однако исходящий от него запах с каждым посещением усиливался. Сидевший рядом Борнео уже неприязненно отодвинулся.

         Когда Степанов отправился в туалет в пятый раз, Боцман перегородил ему дорогу:

- Я предупреждал тебя, Косая Рожа? Предупреждал, Длинный Нос?!

-  Я  хочу в туалет .

- Ходи в штаны!!

         Боцман ухватил Степанова за накладной нос и сильно оттянул. В это время из рубки вышла Эстер и окинула Степанова коротким взглядом. Пол под ним горел. Если Боцман сорвёт нос, Эстер неминуемо узнает Степанова. К счастью, Боцман отпустил маску, она больно щёлкнула по лицу. Следом Степанов получил затрещину, сопровождаемую пинком.

         Степанов вошёл в туалет, услышав, как Эстер сказала за дверью Боцману:

- Мы найдём биллионы, триллионы, секстиллионы. Я уверена.

- Куплю яхту,- озвучил мечту Боцман.

         Монета выскочила и зазвенела по раструбу унитаза. Степанов выловил монету,  тщательно вымыл с мылом под струёй  крана. И проглотил снова. Что делать? За дверью стояла Эстер.

                                                              14

         Пираты велели лётчикам посадить самолёт на горное плато в Андах. Отсюда недалеко до базы полковника Родригеса. Эстер торопилась доставить украденные карты, микроплёнки с чертежами и памятными записками.

         Самолёт значительно отклонился от намеченного маршрута, и диспетчеры забеспокоились. Воздушные пираты запретили пилотам откликаться на запросы с земли, что вызвало подозрения.  Над Бразилией рядом с пассажирским лайнером появились два истребителя, которые принялись сопровождать его. Пираты вступили  с ними в переговоры и под угрозой взорвать самолёт с пассажирами, заставили вызвать дозаправщик, чтобы пополнить запасы топлива в воздухе.

         На горные вершины Анд ложились вечерние тени. Заходящее солнце роняло пурпур на белый снег. Никогда горы не выглядели столь прекрасными, как в тот вечер, когда одни люди в очередной раз совершали гадости в отношении других людей  ради денег и обогащения.  Самолёт опускался, раздавался ровный надрывный звук, сопровождающий снижение. Корпус чуть подрагивал. Вибрация передавалась на кресла пассажиров. Зажглось  табло с просьбой пристегнуть ремни.

        Ворсистая барашковая простыня, окрашенная солнцем, показывала границу между чистым небом и околоземными облаками. Самолёт снизился, вошёл в облака, и моментально тёмная ночь проникла в салон. Слабонервные вскрикнули. Эстер побежала по салону, толкая впереди стюардессу, требуя включить свет. За облаками над Андами в глубоких межгорьях клубился густой непроглядный туман.