Казни Дьявольского Акра

Вода оказалась холодная и грязная. Мы поплыли и были уже на середине, когда с противоположного берега кто-то закричал, и я увидел того самого амбронаркомана, который недавно так удачно выступал по ТВ. Никаких требований он нам предъявлять не стал и шанса попросить пощады тоже не дал: просто разинул рот и принялся блевать в нас потоком этого своего жидкого металла.

– НЫРЯЕМ! – проорал Енох, неистово маша руками в воде.

Первая струя прошла мимо: раскаленный металл расплескал воду рядом с нами и выбил из нее гигантский фонтан пара. Под его прикрытием мы уплыли от стрелка на середину канала и дальше по течению: Бронвин тащила малышей на буксире, активно работая своими сильными ногами. Впереди поток исчезал под пешеходным мостиком. Еще одна струя горячего металла прошла у нас над головой и вонзилась в воду – нас весьма болезненно окатило каплями кипятка. Эмма метнула в плевуна еще один файербол сквозь завесу пара – она здорово наловчилась кидаться этими огненными шарами, – а Себби высосала из воздуха свет, еще больше испортив ему обзор. Где-то неподалеку бушевал Каул, но сквозь тьму и пар его было совершенно не видно. Миллард, кстати, оказался прав: воды он явно избегал.

Я тем временем почувствовал где-то рядом присутствие пусто́ты… но засечь, где именно, пока не мог.

Продолжая лихорадочно грести, мы углубились в туннель под мостом. Тут нас стрелок не достанет – разве что тоже прыгнет в воду… что, ясное дело, лишит его преимущества, это он наверняка понимал. В туннеле Бронвин живо прибила всю нашу компанию к стене, а Себби выплюнула немного дневного света, чтобы мы могли видеть друг друга. У стены обнаружилась небольшая платформа, а над ней – ржавая дверь. Плыть вперед и объявиться на той стороне было решительно невозможно – там-то нас враги и поджидали. Лучше им на глаза не показываться.

Мы выбрались на платформу, Бронвин отвесила двери пару пинков – железка заартачилась было, но потом издала стон и, слетев с петель, рухнула внутрь, открыв тесный проход.

– Надеюсь, никто из вас тесных помещений не боится, – проворчала она, но даже если таковые имелись, они предпочли промолчать: страх перед Каулом пересилил любые помещения, хоть тесные, хоть нет.

Себби отправилась во тьму первой и выдула еще света тонкой струйкой с губ. За ней, опираясь на руку Горация, захромал Юлиус. Бронвин нагнулась и, держа Софи за ручку, последовала за ними. Дальше проследовали Миллард, Енох, Эддисон, Эмма и Нур. Мы с Горацио замыкали шествие.

– Ты чувствуешь пусто́ту? – тихо спросил я его.

– Нет. Но я его чую.

– Значит, и она тоже нас чует.

Коридор был длинный, с низким потолком и весь пропахший мочой.

– Если там окажется тупик, я очень сильно расстроюсь, – пробормотал впереди Гораций.

Ему не пришлось. Проход заканчивался лестницей в длинной бетонной трубе, на конце которой обнаружилась крышка люка. Но люк, как выяснила Бронвин, добравшаяся туда в скрюченном виде, упираясь спиной в стенку трубы, а ногами в перекладины лестницы, был заперт снаружи. Она выругалась – чего почти никогда не делала – и принялась дубасить в него кулаками, пока мы ждали внизу.

Вот тогда-то я ее и почувствовал. Всегда в самый неподходящий момент и в наихудшем из возможных мест, разумеется… В коридор с другого конца вошла пусто́та.

– Скорее открывай! – заорал я наверх. – Пусто́та!

Звуки ударов сделались настойчивее, и, наконец, сверху ударил столб света. Бронвин прорвалась наружу, и мы спешно полезли вверх, навстречу свободе – или что там нас поджидало, бог его знает. Но нас было много, перекладины – скользкие, а пусто́та даром времени не теряла. Кому-то придется ее отгонять, пока остальные спасаются.

Эмма утрамбовала Нур в трубу – та даже пикнуть не успела, – потом зажгла обе руки и заняла боевую позицию рядом со мной. Горацио расчехлил снятую с пояса коробочку размером с большой фонарик. Одно движение запястья, и из коробочки выскользнуло длинное поблескивающее лезвие.

– Один из инструментов мастера Кинга, – пояснил он и начал отрывисто выкрикивать команды на этом новом пустотском диалекте, которого я не понимал.

Мои приказы на пустот больше не действовали, увы, так что из нас троих я единственный был совершенно безоружен. Но убивать пустот – моя профессия, так что я просто стоял там и слушал, как сердце гулко колотится о ребра.

Белые зубы сверкнули в темноте. С этой позиции пусто́та выглядела как полная пасть бритв, скачущая к нам рысью по коридору. Горацио поднял меч. Эмма выступила вперед и послала по коридору навстречу пусто́те стену огня. Это ее немного замедлило. А затем Горацио прыгнул и жестом профессионального фехтовальщика всадил меч сквозь тающее пламя. Пусто́та истошно завизжала.

Кто-то что-то крикнул нам с полпути наверх через трубу – настал наш черед подниматься. Эмма запустила в коридор еще один файербол и спиной начала теснить меня к лестнице.

– ИДИ, – прорычала она, и поскольку на этом этапе споры только замедлили бы операцию, я подхватил Эддисона, который мялся у первой перекладины, и с собакой под мышкой полез наверх.