Казни Дьявольского Акра

– Где?

– Последние газоиспускания сэра Джона Соуна. Разумеется, просто мера предосторожности, чтобы кто-нибудь не залез случайно внутрь и не нашел невидимый ключ.

– Ключ от чего?

– От Библиотеки Душ. – Голос так ослабел, что почти угас; синий силуэт лица почти исчез, но потом снова вернулся – поддерживать связь с этим планом реальности ему, судя по всему, было нелегко. – Вы разве не его искали?

– Я думал, единственная дверь уничтожена!

– Всякая дверь в петлю в поверженной башне тварей, – ему пришлось прерваться, чтобы глотнуть воздуха, – имеет дубль в этом доме. А эта, стало быть, нет? – Он погрозил пальцем. – Как такое может быть? Это самая важная дверь из всех. Воистину она здесь, но найти ее может не каждый. Никто, кроме тебя, мой мальчик, должен тебе сказать.

Я отнял щеку от мерзлого стекла, чтобы взглянуть ему в глаза.

– Почему я?

– Потому что ты – библиотекарь. И твоя сила даже больше, чем ты сам думаешь.

У меня голова пошла кругом.

– Я могу манипулировать сосудами душ, да. Но какая мне от этого польза?

– Не просто манипулировать, – возразил он. – Чтобы вызвать к жизни свою силу во всей ее полноте, ты должен пить.

Я чуть не подавился от этой идеи.

– Пить души?! – У меня мороз по спине прошел. – Никогда! Я стану таким же, как они.

– Не как они – как ты, – голос был уже почти неслышен.

Бентам явно боролся за то, чтобы оставаться в нашей реальности.

Я снова прижался ухом к ледяному стеклу и услышал:

– Ты никогда не задавался вопросом, почему можешь контролировать пустот? Почему твой разум может жить в них?

– Да, было дело.

– Потому что, Джейкоб, внутри тебя есть частица их. Древний фрагмент, оставшийся с незапамятных времен. Пусто́ты нашей эры – всего лишь бездушные искажения, но во времена старейшин существовали трехъязыкие странные, и они не были бездушны. О нет! Устрашающие, кровожадные – да, но блистательные! Некоторые их даже почитали. От них ты и происходишь – ты и твой дед. Этот пережиток был и у него, но в тебе он гораздо сильнее. Выпей, и ты станешь самой ужасающей пусто́той, какую только знал мир.

Осколок льда словно проткнул мне сердце. От одной только мысли об этом кровь стыла в жилах… и пузырилась от радости!

– Достаточно сильной, чтобы прикончить твоего брата?

– Достаточно сильной, чтобы защитить тех, кто может это сделать.

– Осталась одна Нур, – покачал головой я. – Юлиус даже стоять не в состоянии, а ей никто не может объяснить, что надо делать!

Бентам застонал. Он цеплялся за оконную раму, но какая-то незримая сила тащила его прочь.

– Его свет нужно осушить, – успел выдавить он. – Осушить до самого дна!

– НО КАК? Другие уже пытались, и они все…

И тут его оторвало. Я заколотил по стеклу кулаками.

– Вернись! – в отчаянии заорал я. – Ты должен мне сказать! Мне нужно знать!

Так же внезапно, как исчез, он вдруг возник вновь – прилетел, впечатавшись лицом в стекло. Глаза почти вылезли из орбит, каждое слово сопровождалось мучительным усилием.

– Тот… кому предназначено его убить, – его физиономия страшно исказилась, – он… узнает…

– Что это значит?! – вне себя возопил я.

Но он не успел ответить. Его снова оторвало от окна, а потом… потом его тело, или образ тела, или что там это было, распалось фейерверком синих искр.

Бентам пропал окончательно.

* * *

Я, шатаясь, вывалился из ванной и стал искать Нима – боялся, что он все слышал… но Нима нигде не было. Впрочем, волноваться еще и о нем времени решительно не было.

Так, надо срочно сосредоточиться. В голове была полная каша. Первым делом надо раздобыть ключ от Библиотеки – хотя бы затем, чтобы он не попал в чьи-нибудь другие руки. Затем найти Нур и пересказать ей все, что я узнал от Бентама, – о ней узнал, не о себе. У меня не было ровным счетом никакого желания пить души из банок или превращаться в… во что бы то ни было.

Пока у меня есть хоть какой-то другой выбор. И нет, об этом я сейчас думать точно не буду.

Я помчался в тот ряд экспозиции, где в последний раз видел стеклянный ящик, о котором толковал Бентам. Ну, конечно, вот он – там же, где и всегда. Одним ударом я сшиб хлипкий запор. Легкая коричневая дымка со свистом вырвалась из ящика. Я судорожно задержал дыхание – да, там было именно то, о чем предупреждала табличка! – и зашарил внутри, пока пальцы не натолкнулись на что-то… вполне ощутимое, но совершенно невидимое. Впрочем, на ощупь оно отлично узнавалось: да, большой ключ.

Я сунул его в карман и бегом кинулся на лестницу и вниз. К моему изумлению, весь лестничный колодец был полон народу. Все двигались к верхнему холлу Панпитликума.

Меня сгребла запыхавшаяся Бронвин.

– Джейкоб… я везде тебя искала! Имбрины с Хароном починили Панпитликум скорее, чем рассчитывали. Мы уходим через десять минут!

Я уже собирался спросить, в чем причина такой спешки, когда увидел, как имбрины-стажерки тащат вверх по ступенькам мисс Шилоклювку. Глаза у нее остекленели, она с трудом держала голову… Если старая имбрина отключится, уснет, или, боже сохрани, скончается, Одеяло тут же испарится.

– Стоп. Что? – Я перевел взгляд на Бронвин: она что-то говорила, а я прохлопал ушами.