Казни Дьявольского Акра

– Джейкоб? Что происходит? – донесся до меня голос Эммы, но горло стиснуло так, что я не мог выдавить ни слова. Даже махнуть ей в ответ, и то не мог – руки сонно обмякли. Я задыхался, голова разрывалась от боли, а мои друзья даже не видели, как у меня на горле сжимается этот невесть откуда взявшийся четвертый язык. Вся надежда была на Фиону: если она чувствует эти корни как отростки собственного тела, возможно, она способна видеть и чувствовать через них. Скорее всего, так и было: иначе она бы не смогла так аккуратно управлять тремя корнями, сдавившими три языка. И вот я открыл рот, хотя и не мог говорить, и повернул голову настолько, насколько это вообще было возможно в моем положении, и вцепился зубами в один из свисавших с потолка корней – первый попавшийся, до какого сумел дотянуться.

«Фиона! Помоги мне!» – Я беззвучно двигал губами и языком, как будто вдавливая в корень каждый слог.

– Что-то пошло не так, – голос Хью доносился до меня искаженным, будто он говорил по телефону, пробиваясь сквозь помехи.

Свет на ладонях Эммы разгорелся ярче. Видимо, она шла ко мне.

– Джейкоб? Что с тобой? Отвечай!

Я отчаянно пытался заговорить, крикнуть ей, чтобы держалась подальше, но слова попросту не пролезали в горло. Я мысленно взмолился, чтобы она поняла мое молчание правильно.

И тут вдруг язык меня отпустил – просто соскользнул с моей шеи и метнулся прочь. Падая, я увидел, что он захлестнул запястье Эммы и тянет ее полыхающую руку к ее же лицу. Но Эмма вывернулась из захвата и сама схватила язык. Пусто́та завизжала. Я старался встать, поспешить ей на помощь, но все никак не мог отдышаться, а мышцы еще не вполне слушались после того, что со мной сотворила эта кошмарная новая пусто́та.

Пока Эмма сражалась с четвертым языком, я услышал, как Фиона вскрикнула – не от боли, как я понял, а от напряжения сил. Ее пронзительный крик пошел гулять эхом, отдаваясь от стенок туннеля. Корни, все до единого, напряглись и натянулись, а потом резко сжались – так внезапно, что мне показалось, будто они сейчас втянутся в потолок.

Те корни, что оплетали пусто́ту, тоже сжались: все одновременно и с ужасающей силой.

Чудовище взвыло. В меня полетели брызги жгучей жидкости, в которой я быстро распознал кровь.

Наконец мне удалось сесть. Голова все еще шла кругом. Три оторванных языка извивались передо мной в грязи, точно угри. Четвертый висел тряпкой: Эмма изрядно его поджарила. Корни разорвали пусто́ту на куски.

Пока я таращился на то, что от нее осталось, друзья собрались вокруг. Хью, Бронвин, Эмма. За ними топтались стражники. Обессилевшая Фиона сидела на полу. Эмма, похоже, не пострадала.

Она опустилась рядом со мной на колени:

– Чем ты там занимался? Зачем было так рисковать?

– Нужно было изучить ее, – выпалил я между двумя жадными вдохами. – Выяснить о ней все, что можно.

– Ну и как? Выяснил?

Я мотнул головой:

– Не смог пробиться.

Подробно рассказывать о том, что случилось, я был не готов. Поднявшись с помощью Бронвин, я подошел к Фионе – та дышала, как лошадь после долгой скачки.

– Ты спасла мне жизнь, – сообщил я.

Так себе благодарность, но на большее я сейчас был неспособен.

Она слабо улыбнулась в ответ и что-то пробормотала.

– Она говорит: «Один-один», – пояснил Хью.

Бронвин извинялась, как заведенная:

– Если бы только я тащила эту пушку чуть быстрее…

Но я перебил ее и сказал, что она ни в чем не виновата. Наоборот, я был рад, что она не успела. Если бы ей со стражниками удалось распотрошить пусто́ту гарпуном, я бы так и не узнал про четвертый язык. И про эту жуткую новую способность…

Пусто́та побывала у меня в голове.

Ее больше не было; она сдохла и ушла из моего сознания безо всяких последствий. Но сама возможность, что пусто́ты теперь на такое способны, меня ужасала. И я решил: буду об этом молчать, пока не разберусь до конца, что же в точности она со мной проделала.

Мисс Сапсан стояла у выхода из туннеля и звала нас. Стражники не пускали ее внутрь, опасаясь, что в темноте могут рыскать еще какие-нибудь чудовища. Прежде чем повернуться и уйти, я подобрал один из оторванных языков, свернул его наподобие садового шланга и повесил себе на плечо.

– Оно тебе надо? – спросил Хью.

– Хочу изучить.

– Зачем? – удивилась Эмма. – Ты думаешь, кроме этой, будут и другие такие же?

– Ох, черт… – огорчилась Бронвин. – Неужели и правда?

– Надеюсь, нет, – сказал я.

Но в душе я подозревал, что это лишь первая ласточка.

Мисс Сапсан осыпала нас сдержанными похвалами и придирчиво оглядела каждого с головы до ног, то вздергивая, то опуская подбородок.

– К костоправу никому не надо?

Мы сказали, нет.

– Все равно приведу кого-нибудь, пусть вас осмотрит, – проворчала она.