Казни Дьявольского Акра

– Я могу проецировать голос, если захочу, – поделилась Себби и добавила, уже тише: – И свет.

У Юлиуса был более грозный талант: он умел в мгновение ока затемнить большое пространство, но зато не мог держать набранный свет внутри так же долго, как Себби или Нур. Он думал, что его родители были родом из Ганы… но его совсем малюткой усыновила имбрина, и потом они много переезжали с места на место, из петли в петлю. Последним местообитанием, например, был Китай.

– Петли там просто потрясающие, – вздохнул Юлиус, – а некоторые еще и очень древние. Знаете же, что у них никогда не было темных веков? Пока вся Европа прозябала в полном невежестве – даже короли читать не умели! – там создавали поразительные шедевры искусства и литературы.

Сколько ему лет, он в точности не знал. Думал, что, наверное, пятьдесят шесть, хотя скольких-то дней рожденья вполне мог и недосчитаться. По крайней мере, для странного и тем более для одного из семерки ему удавалось вести вполне скромную и безопасную жизнь.

– Отличный у тебя костюм, – похвалил Гораций. – Где ты его добыл?

– Сшил по мерке в Бамако, – польщенно улыбнулся Юлиус. – Лучше, чем на Сэвил-роу, если хочешь знать мое мнение.

– Ни секунды не сомневаюсь, – с энтузиазмом закивал Гораций, потом посмотрел вниз и как-то сразу расстроился. – Гм… По моей нынешней одежде не скажешь, но вообще-то я тоже большой поклонник портновского искусства.

– Гораций одевается лучше всех странных, кого я знаю, – пришел на помощь я.

– Ну, кроме тебя, конечно, – поспешно добавил Гораций, но Юлиус уже отвернулся к Милларду, который интересовался какими-то техническими подробностями, связанными с географией петель.

Затем в центре внимания оказалась Себби. Она, как выяснилось, много лет пряталась по пещерам – от дневного света, который ненавидела, и от деревенских заодно: поскольку она выходила только по ночам, они решили, что Себби – вампир. Не один раз и не два ей пытались вбить деревянный кол в сердце. От постоянных преследований она только забиралась все глубже в пещеры, где питалась нетопырями и мхом – и редкими подачками от селян подобрее, которые иногда оставляли еду у входа.

Правда, в какой-то момент она перестала их принимать.

– Кто-то из них попытался меня отравить. Вот тогда я и начала учиться посылать свет и звук на расстояние. Оказалось, что я могу отпугнуть почти кого угодно огненным призраком и проекцией голоса.

В конце концов слух о девочке, вытворяющей всякие штуки со светом, дошел до имбрины, мисс Куропатки, которая отыскала ее и взяла под крыло.

– Она была доброй женщиной. Дала мне приют у себя, на острове святой Елены.

– Тебе крупно повезло, что мисс Куропатка нашла тебя раньше, чем твари, – сказала Эмма. – За Нур они охотились годами.

– Ох, нет, – Юлиус с жалостью посмотрел на Нур. – Правда?

Нур, конечно, что-то рассказала, но немного и без деталей, потому что детали причиняли много боли. Уличное нападение, после которого Ви попала в больницу и поняла, что больше не может защищать Нур. Твари, которые начали следить за ней годы спустя, когда Нур неожиданно «раскололась» в школе, а потом преследовали с вертолетами и спецназом. Про битву при Грейвхилле, предательство Мурнау и убийство Ви она умолчала и охотно перевела разговор снова на наших новых друзей.

– Но давай лучше о тебе, – сказала она Юлиусу. – Выходит, твари так тебя и не нашли?

Он покачал головой.

– Пару раз подбирались очень близко, но моя имбрина всегда держалась на шаг впереди.

А пусто́ты, спросил я? Они что же, их никогда не встречали?

Оба ответили «нет».

– Я слыхал, они жуткие, – жизнерадостно поделился Юлиус с полным ртом хлеба.

– Представь себе, – сумрачно отозвалась Бронвин.

– А вы их видели? Близко? – Себби сделала большие глаза. – Вот прямо рядом?

– Видели, били, убивали – всякое бывало, – небрежно обронил Енох. – Мы много чего могли бы порассказать про них.

– Бог ты мой, – Юлиус промокнул рот салфеткой. – Вот это жизнь!

– Видимо, – Себби передернула плечами, – у некоторых имбрин просто лучше получается защищать своих подопечных. У других – хуже.

– Нечестно! – возмутилась Бронвин. – У нас была самая лучшая имбрина во всем странном мире.

– Я думаю, некоторым странным просто везло, – едко заметил Гораций.

– Ну, раз ты так говоришь, – развела руками Себби.

– Небось поэтому они такие спокойные, – шепнула мне на ухо Эмма. – Даже пусто́ты никогда в глаза не видели.

– Они совершенно ни к чему не готовы, – согласился я.

– Подумать только! – фыркнул примкнувший к нашему кружку Енох. – Имбрины их слишком берегли!

– Что-то есть больше не хочется. – Бронвин оттолкнула тарелку, хотя ежу было ясно, что она просто обиделась.