Казтабан

Оставив пожертвования и угостившись в специальной комнате чаем, наша группа покинула территорию мавзолея. Наша следующая цель была совсем рядом – знаменитое урочище Бозжира, которое лично для меня являлось одним из самых долгожданных пунктов. Но добраться до места получилось только после заката. Пришлось изрядно поплутать по запутанным и плохо различимым в сумерках дорогам. Следуя по треку, отображающемуся в навигаторе, мы несколько раз упирались в непроходимые ямы: видимо, дороги тут деформируются весенними дождевыми потоками. Устав, мы попытались переехать через обманчиво неглубокую промоину, и один из автомобилей пробил колесо. Ругаясь и подсвечивая фонариками, мы долго его меняли. Мне пришлось не только работать, но ещё и снимать, перепачкав корпус фотоаппарата отпечатками грязных рук: спонсоры экспедиции несколько раз особо указали на необходимость вот таких жизненных фотографий. Наконец мы оказались у запланированной точки, где в свете зажжённых фар наскоро расположились.

Всю ночь лагерь нещадно трепал сухой ураганный ветер, и только наутро, выбравшись из покосившейся, покрытой белёсой пылью палатки, я понял, что Бозжира превзошла все мои ожидания.

Вокруг была совершенно белая равнина, и белая не от соли (я попробовал), как мы привыкли видеть в степях, а от морских отложений известняка. Судя по прочитанным мной перед поездкой заметкам, большинство природных чудес Мангышлака и Устюрта сформировались благодаря тому, что когда-то они были дном древнего мирового океана.

Бозжира казалась похожей на сон сладкоежки – долину покрывала белая мука, горы слиплись из исполинских сахарных кристаллов, а в разливающейся вверху синей глазури неба зависли взбитые сливки облаков. Я гулял по голубоватой тени извилистых ущелий, поднимался, обдуваемый горячим ветром, на верхушки гигантских меловых островов, замирал, ловя в объектив большого грифа, и уже не мог вспомнить самого себя в начале путешествия.

Моя деликатная ситуация с приёмными родителями и незнанием своей биологической семьи быстро стала общим достоянием, но, к большому удивлению, не причиняла никаких неудобств. Напротив, участники экспедиции часто и по-доброму меня подзадоривали, в зависимости от ситуации гадая, к какому бы я мог принадлежать роду: «Что-то ты больно хитрый, может, ты найман?» или «С Тлеком лучше не спорить, вдруг он адай, ещё в глаз получишь!» Напряжение как-то само собой пропало, и всё что мне оставалось – наслаждаться путешествием и впитывать энергию родной земли.

Глава 10. Қиял

Много дней крылатый конь нёс меня к Западному морю. Я пролетал мимо высоких прохладных гор, родины снежных барсов, и над жаркими пустынями – краями джиннов; видел, как вдали мелькают большие города и крохотные старые посёлки.

Больше всего запомнился один диковинный аул. Очень бедный, он стоял посреди безводной пустоши, а в нём, прямо между юртами, осели в потрескавшейся белой глине гигантские лодки. Я стал расспрашивать местных, и те рассказали, что когда-то на этом месте было несколько богатых поселений, но их жители чем-то разгневали аруахов. Однажды из-под земли стала подниматься вода, а издалека прибежали две быстрые реки и затопили долину. Людям пришлось покинуть свои сёла, а здесь появилось большое море. Оно жило и кормило поселившиеся на его берегах народы, пока однажды морской дух, недовольный тем, что люди перестали уважать его силу, не решил снова уйти к подземным морям. Вода постепенно исчезла, оставив вокруг лишь безжизненную солёную пустыню, и жители поднявшихся со дна селений решили вернуться на старые места, чтобы упорным трудом возродить свои дома.

Наконец я добрался до западных земель. В жарком мареве горизонт становился размытым, а от палящего солнца уставали глаза. Поэтому, когда почти голая сероватая земля внезапно оборвалась глубокой впадиной, я от неожиданности остановил коня. Это был Светлый Провал, я узнал его по сияющему белому дну и замку Трёх Братьев, темневшему в центре.

Значит, в двух днях пути отсюда должна быть вторая впадина – Чёрная Пасть, мать облаков. Она ещё глубже этого провала, и в ней живут дождевые духи, которые плетут тучи и приручают упавшие молнии, чтобы выращивать из тех большие грозы.

Не желая ночевать на виду у Братьев, я собрался двигаться дальше, когда заметил на дне мерцающей чаши движение. По ломающимся от шагов белым пластинам ко мне шёл демон. Хотя находился он ещё очень далеко, я отчётливо ощущал горящий взгляд и видел, как демон машет мне костлявой рукой. С замершим сердцем я узнал Караша – одного из слуг Эрлика, низвергнутого вместе с тем в подземный мир. Поняв, что он уже привлёк моё внимание, демон остановился и снова помахал. Он был худым, словно кожаный мешок с костями, и при каждом движении весь раскачивался, как высохший куст саксаула. Я направил коня вниз.

Казалось, клинок в ножнах звенит и требует боя, но, помня о цели своего путешествия, я поравнялся с Карашем и молча спешился. Демон тоже не удостоил меня разговором, а только развернулся и побрёл обратно к замку. Я последовал за ним.