Казус Лемгюйса

— Например, я бы хотел узнать, было ли такое полтора месяца назад: у женщины на Хиллбридж убили собаку?

— Хм.

— Или про маньяка в Скоттсвиле.

Впечатленная женщина приложила руку к груди.

— Интересы-то все у вас какие!

— Вы не подумайте, — сказал Лемгюйс. — Я лечу психологические травмы. В том числе, травмы, возникающие в результате несчастных случаев или нападений. Шоковые состояния, многочисленные посттравматические синдромы. Иногда мне необходимо знать подоплеку событий, о которой не может мне рассказать пациент.

— Ну… — библиотекарь задумалась. — Про маньяка, честно вам скажу, не слышала. Но про собаку где-то читала. Причем не так давно. Давайте я вас пока зарегистрирую, и вы пройдете в зал. Я дам вам окружные «Хроникер», «Сити таймс» и «Стандарт» с начала года. А по собаке мне надо покопаться в памяти.

— Да, память — вещь такая, — вздохнул Лемгюйс. — Поверьте, у многих с ней большие проблемы.

— И не говорите!

Регистрация заняла пять минут. Женщина сама заполнила карточку, спросив только имя, фамилию и адрес. Лемгюйс назвал ей адрес офиса. В зале было пусто. Два ряда столов уходили к стеллажам. За окнами, кажется, накрапывал дождь.

— Ой, — сказала библиотекарь, выгружая на ближний стол газетную подшивку, — у нас же есть новая система!

— Какая?

— Поисковая. Нам поставили компьютер и по проводу соединили с каким-то сервисом. Это вот про что вы говорили, вбиваете в окошечко запрос, а компьютер выдает результат. Только уж больно медленно работает.

— А какой запрос? Любой?

— Этого я не знаю, — затрясла головой женщина. — Я этих компьютеров боюсь! У нас Мэллори с ним все больше.

— А Мэллори здесь?

— О, нет, она будет только завтра.

— Что ж, — сказал Лемгюйс, усаживаясь за стол, — буду смотреть газеты.

— Свет.

Женщина включила настольную лампу.

— Спасибо, — поблагодарил Лемгюйс.

Он принялся за подшивку «Хроникера». Газета была восьмиполосная. Отсчитав полтора месяца от текущей даты, Лемгюйс получил сентябрь, начало октября. Именно тогда у Вероники убили Тритона. Почему ему было не спросить конкретную дату? Теперь придется искать вслепую.

«Хроникер» сообщал о выборах, скандале в конгрессе, инициативах местного сенатора, размещал интервью с застройщиками и владельцами автозаправок, информировал о новом шинном заводе, который обещали запустить с весны, и в нейтральном тоне повествовал о волнениях студентов.

Международным новостям была отведена пятая полоса, происшествиям и некрологам — седьмая. Добираясь до октября, Лемгюйс свернул целый газетный пласт.

— Вот, это «Сити таймс».

Библиотекарь сгрузила на стол еще одну толстую подшивку.

— О, — сказал Лемгюйс, — газетчики у нас трудятся без устали.

— Вы знаете, — поделилась женщина, — толковых статей стало гораздо меньше. А уж если о политике…

Она махнула рукой и пошла за последней подшивкой.

Лемгюйс пролистал октябрьские номера «Хроникера» с конца, в основном концентрируясь на заметках седьмых полос. В потоке общей окружной информации их городок упоминался редко, значительных событий криминального характера в нем, видимо, по мнению «Хроникера», не происходило, один раз проскользнула информация о пожаре на складе, другой раз Лемгюйс прочитал о неудачной попытке взлома банкомата.

Все.

Он перешел к сентябрю и стал смотреть номера медленней, внимательней, хотя в нем росло и крепло убеждение, что ни в этой подшивке, ни в других он сообщения об убийстве собаки на Хиллбридж не найдет.

— Это «Стандарт».

Библиотекарь прибавила широкую картонную папку к предыдущим.

— Спасибо, — сказал Лемгюйс, шурша страницами.

Пальцы у него сделались темными от плохих чернил.

— Я, знаете, вспомнила, — сказала женщина.

Лемгюйс оторвал взгляд от строчек. «Пропал мужчина шестидесяти девяти лет…»

— Что вспомнили?

— Про собаку.

— И где? Здесь? — Лемгюйс притянул только что принесенную подшивку.

— Нет-нет, — сказала библиотекарь. — Не здесь. Я сейчас принесу. Не знаю только, поможет ли вам это.

— Все, что угодно.

Женщина посмотрела на Лемгюйса, словно хотела что-то добавить, но сказала только:

— Я сейчас.

И, развернувшись, ушла к стойке. Шаг у нее, несмотря на возраст, был быстрый и уверенный. Волосы серебрились в ламповом свете. В маленьких женщинах Лемгюйс всегда ощущал скрытую силу. Интересно, какого роста он выбрал себе жену? Почему он не помнит? А если они годы уже в разводе?

Лемгюйс опустил голову к заметкам. Двадцать девятое сентября оказалось отмечено самоубийством, двадцать седьмого мальчишки украли трактор с ранчо Твиддеров и уронили его в кювет, двадцать шестого…

— Вот.

Библиотекарь опустила на газетную полосу небольшую книжку. «Смерть и другие несчастья» — прочитал Лемгюйс на коричневой обложке.

— Что это? — спросил он.

— Сборник короткой женской прозы, — ответила женщина. — В основном, писательницы из Канады, но есть и австралийка.

Лемгюйс воззрился на нее с недоумением.

— Погодите. Это к… Это зачем?

— Там есть рассказ, — сказала библиотекарь.

— Рассказ?

— Да, про убийство собаки.

— И что?

Лемгюйс смотрел на женщину, пока она, заморгав, не потянулась за книжкой обратно.

— Простите. Я подумала, вдруг вам поможет.