Кейджера Гора

Торопливо повинуясь ему, я уже через пару мгновений стояла на четвереньках где он указал. Поводок, свисавший с ошейника, теперь лежал почти ровной линией между мной и стулом.

Майл из Аргентума спокойно и величественно опустился на свой стул. Как правильно смотрелся он там, как высокомерно и грозно.

— Надеюсь, Ты отметила, — заговорил он, — что на Тебе обычные рабские поводок и ошейник. В них нет ничего примечательного или драгоценного. Ошейник, например, не усыпан сапфирами, ни украшен золотом. Да и сам поводок, точно так же, сделан из простого, зато крепкого материала. Оба приспособления совершенно обычны, но весьма эффективны.

— Да, Господин, — согласилась я.

— Мне показалось забавно видеть Тебя в столь обычных вещах, — заметил он.

— Да, Господин.

— Теперь Ты, на четвереньках обойдешь весь периметр комнаты, — велел он. — И, также не вставая, Ты поцелуешь стены в каждом углу комнаты, обе стены каждого угла, в пяти хортах от угла и в десяти от пола. Если по пути Тебе встретятся предметы мебели, рассматривай их как часть стены, целуя и их углы тоже. Закончив, возвратись точно на то место где сейчас стоишь.

— Да, Господин, — всхлипнула я.

— Можешь приступать, — приказал он.

— Да, Господин. Спасибо, Господин, — вздохнула я, и начала обход его комнаты.

Целуя неодушевленные предметы, такие как сандалии господина, или пол по которому он прошел, рабыня приучается к уважению и почтению к своему хозяину. Возможно, что его приказ целовать стены и мебель в его комнаты заключал в себе именно эту цель. Но не исключено, что была и иная мотивация, например это действие, гарантировало, что обойдя весь периметр комнаты и перецеловав все углы, сундуки и шкафы, я лучше узнаю и запомню обстановку.

Через некоторое время, я снова стояла на четвереньках там, где была прежде, приблизительно в десяти футах от его стула, лицом к нему. Поводок, свисавший с моего ошейника, теперь тянулся позади меня проходя между моих ног.

— Подними голову, — приказал мужчина. — Вперед на пять футов. Голову не опускать.

Я покорно приблизилась, держа голову понятой.

— Теперь, склони голову. На живот. Снова на четвереньки. Подними голову.

— Приятно видеть Татрикс Корцируса голой и на моем поводке, — усмехнулся Майл.

— Да, Господин.

— Можешь принести мне поводок, — сказал он, и добавил: — в зубах.

— Да, Господин, — ответила я, и поползла к концу поводка.

Там я опустив голову к полу, сначала губами подцепила кожаный ремешок, потом перехватила его зубами, и поднесла его прямо к руке Майла из Аргентума. Когда он принял у меня поводок, я решилась посмотреть ему в лицо.

— Просит ли Шейла — Татрикс Корцируса разрешения, выступить на поводке для Майла, генерала Аргентума? — спросил мужчина.

— Да, Господин.

Он встал, и со щелчком встряхнул поводок, затем пустил по нему змейку, понемногу подтягивая меня к себе. Потом мужчина принялся играть с ним и со мной, как ему нравилось, изменяя ракурс и расстояние от него до меня, заставляя извиваться, дергаться и позировать, то всего в паре дюймов от него, то отпуская на полные пятнадцать футов.

— А теперь продемонстрируй мне себя сама, — приказал Майл.

— Да, Господин, — тяжело дыша, проговорила я, и начала свое выступление.

Я показывала себя так возбуждающе и обольстительно, насколько это было возможно, но все же иногда он подстегивал меня командами:

— Еще непристойнее! Еще развратнее! Еще похотливее!

— Да, Господин! — отвечала я не каждую его команду, и старалась изо всех сил понравиться ему еще больше.

Он держал меня на поводке еще, по крайней мере, двадцать енов и, в последней части командовал мной. Казалось, что он заставил меня двигаться, и позировать почти во всех позах, в которым сильный самец мог бы пожелать увидеть человеческую самку, и конечно, я должна была полностью соответствовать его желаниям. Он даже провел меня вокруг всей комнаты и сводил к своей кровати. Он заставил меня делать, такие вещи как тереться животом о стены комнаты и перегибаться через большой окованный железными полосами сундук то животом, то спиной вверх.

Я запомнила ощущения от соприкосновения дерева и железа с моей кожей. Он позволил мне, точнее, скорее приказал, залезть на его кровать и там продолжать мою демонстрацию. Конечно, прежде чем прикоснуться к его постели, я должна была встать на колени у левой стороны кровати и поцеловать покрывала. Натешившись зрелищем, он сдернул меня на пол прямо под рабское кольцо. Следом за мной на пол полетели покрывала сорванные его рукой с постели.

— Свободный человек наступал сюда, — сказал он, ткнув пальцем в место на полу прямо перед валявшимися кучкой покрывалами.

— Да, Господин, — сказала я, и стоя на коленях, склонила голову и трижды прожалась губами к указанному месту.

Я подняла голову и покорно посмотрела на него.

— Ползи сюда, — указал Майл на место у его ног, и когда я оказалась вплотную к нему, приказал: — Теперь целуй мои ноги.

Я, не задумываясь, принялась покрывать его ноги поцелуями.

— Вот теперь Ты можешь умолять меня, чтобы я использовал Тебя, как рабыню, — милостиво разрешил он.