Кейджера Гора

Она встала на колени, опираясь ягодицами на пятки, широко разведя ноги, выпрямив спину, отведя плечи назад, втянув живот, подняв голову и положив руки на бедра. Рукоять плети все еще была зажата в ее зубах.

— Плеть, — скомандовал Лигурий.

Она, вытянула шею в его сторону, как бы предлагая ему плеть, и открыла рот, едва он взял рукоять. Едва расставшись с плетью, женщина выпрямилась, возвращаясь в изящное и красивое положение гореанской рабыни для удовольствий.

Он встряхнул ремни плети и позволил им свисать прямо перед ее глазами.

От такого зрелища глаза ее расширились, и она с трудом сглотнула.

— Лицом туда, — показал Лигурий, и когда женщина повернулась всем тело на девяносто градусов влево, скомандовал: — На живот!

Она перетекла на живот, сложив руки рядом с головой. Лигурий тем временем немного изменил свое положение, оказавшись теперь слева и немного позади нее. Он был правшой.

Женщина задрожала. Он смотрел вниз на нее.

Стоя на коленях, сжимая пальцами свои щиколотки, я тоже смотрела на заклейменную женщину, лежавшую на полу. Внезапно мое тело покрылось капельками пота.

Шейла, некогда бывшая Татрикс Корцируса, а ныне невольница, в рабской позе лежала у ног Лигурия, когда-то бывшего ее первым министром. Когда-то она манипулировала им, и мучила его! Как умно она управляла им! Как коварно и ловко она использовала его отношение к ней!

Он аккуратно, почти нежно провел ремнями плети, по ее спине. Мужчина лишь слегка пощекотал ее, но она уже захныкала. Я вспомнила ее слова, сказанные вечером два дня назад, в праздничном зале. Шейла тогда сказала, что заставляла его танцевать подобно марионетке по ее желанию, и что она лишила мужчину его лидерства и мужества.

— Кто Ты? — спросил он, убрав плеть от ее тела.

— Рабыня, Господин, — ответила Шейла.

— И что еще? — уточнил он.

— И ничего больше, Господин, — признала она.

В тот момент мне было интересно, сохранила ли она свою власть над ним. Но тут я увидела, что плеть качнулась назад, и в сторону. Он перехватил рукоять обеими руками. Это на Земле женщина может унизить, оскорбить и даже сломать мужчину безнаказанно. Однако здесь была не Земля, здесь был Гор. Плеть как будто замерла у верхней точке ее дуги. Я еще мгновение решала, сохранила ли она хоть каплю той власти над ним, что была у нее прежде, но увидев его глаза, я поняла, что этот период его жизни остался далеко позади.

Я вскрикнула и стремительно отвела глаза, в тот момент, когда плеть упала на ее спину. Избиение продлилось всего несколько мгновений.

Когда я решилась взглянуть на нее снова, Шейла лежала на боку, все ее тело, пылало с алыми полосами. Она задыхалась от рыданий, и с ужасом смотрела на Лигурия, гореанского господина, при этом избегая и не смея встречаться с ним глазами. Наконец-то она, стала женщина, лежащей у ног мужчины, а он ее полным владельцем. Наконец-то она заняла свое место предписанное ей природой.

— Ты хочешь продолжения порки? — поинтересовался он.

— Нет, Господин! — выдавила из себя Шейла.

— Надеюсь, Ты будешь служить как следует и отдаваться должным образом, — заметил он.

— Да, Господин!

Лигурий резко повернулся лицом ко мне и бросил:

— Ты можешь сменить позу.

Мгновенно выпустив лодыжки, я соскользнула с его кровати, и чтобы встать на колени уже подле нее.

— Принеси меха с постели, и расстели их здесь на полу, — приказал он.

— Да, Господин, — отозвалась я, быстро выполняя его приказание.

Похоже, что решив использовать ее для своего удовольствия, Лигурий не собирается оказывать Шейле чести его постели.

— Поцелуй меха, — скомандовал он ей, — и заползай на них.

Едва он сделала это, как посыпались следующие команды:

— На спину, раскинь ноги, открой губы, подними руки ко мне.

Рабыня послушно, одну за другой выполняла его команды. Лишь несколько подправив ее положение, несильными толчками ноги, он присел рядом с ней и, взяв ее голову своими руками, подтащил к себе почти до сидячего положения и впился в ее губы. Шейла могла лишь стонать и хныкать. Лишь полностью насладившись ее губами, Лигурий толкнул женщину на спину. На ее губах появилась кровь. Она всхлипывала, напуганная его натиском. Подозреваю, что он ждал этого поцелуя в течение долгих лет.

Затем, терпеливо, но бескомпромиссно и властно, он воздал должное ее красоте. Уже через какие-то мгновения, она превратилась в беспомощную рыдающую, возбужденно умоляющую рабыню.

— Ты отвлекаешь меня, — строго сказал он.

— Пожалуйста, Господин, — задыхаясь умоляла она. — Пожалуйста!

Но он продолжал дразнить и мучить ее, играя на ее эмоциях и страстях. Шейла извивалась и выгибалась под его руками, молящая, беспомощная и возбужденная дрессируемая и направляемая, как если бы она была рабыней пага-таверны или наемной девкой, взятой на циновке в глухом переулке Аргентума.

— А Ты неплохо увлажнилась, — сообщил он ей.

— Спасибо, Господин, — простонала она. — Пожалуйста, Господин! Пожалуйста-а-а!