Кейн Черный Нож

Распятых огриллонов. Молодых самок. Стоянку Черных Ножей и череду скованных, ожидающих своей очереди жертв. Даже Кесса, который еще дергается и бьется на мясницких крюках, пока муравьи и мухи жрут выпотрошенные кишки в грязи, между обрубков ног...

Даже меня. Даже новую боль, мною найденную.

Мы сейчас не в счет.

Сейчас мы лишь детали. Мы не важны. Всё, что важно - кулак спермы, из которой вырастет супергерой Черных Ножей. Сильный. Быстрый. Физически безупречный. Полностью лишенный страха. Идеальный воин.

Откуда я знаю? Знаю так, как вы знаете что-то во сне. Просто знаю. Вот реальность, что превращает нас в сон. Вот за что Драная Корона платит нашей болью.

В точности как сон. Ибо это и есть сон. Но не мой сон.

Вот почему я должен страдать. Нужно привлечь внимание сновидца.

И я могу. Вот побудительный пинок. Вот стимул. Вот отчего я смеялся бы, если бы мог. Вот почему страдание - роскошь.

Потому что их демон не Связан. По крайней мере, ими.

Вот, словно в ответ на мольбу, они тащат еще двоих.

Это Марада и Тизарра.

Покрытые потеками и пятнами крови и грязи. Во ртах толстые узлы-кляпы. Губы Тизарры разбиты, глаза чуть не вываливаются из синяков. Золотистая кожа Марады безупречна под коркой крови и слизи, ибо Хрил еще любит ее. Похоже, она билась с ними даже здесь, очнувшись на стоянке: ее сковали цепями, годными для дракона, тогда как Тизарра стянута простой веревкой, хотя ужасно туго; руки раздулись так же, как веки, и готовы почернеть.

Сучки пинают их по ногам, заставляя упасть на камни предо мной.

Я соображаю, в чем дело. Почему меня поместили сюда. Почему заставили делать то, что я делаю. Я уже рассказал? Рассказал шевелением гортани или только в уме? Не помню.

Потому что я оказался смелым на манер буйного огрилллона. Потому что вышел один против всех. Потому что даже сейчас они не могут заставить меня молить о смерти.

Возможно, они таким образом оказывают мне честь.

И я буду последним. Увижу остальных. Их бесконечную боль. Их невообразимо уродливую смерть. Я мог бы закрыть глаза, но не стану.

Не буду.

Быть свидетелем - вот единственное доступное мне наказание.

Вот чем я плачу за звездную роль в Представлении Кейна.

И пришло время выбирать.

Последний изыск, который с клиническим холодком оценивает малая часть моего ума: сучки вытаскивают кляпы. Итак, мне придется выслушать мольбы.

И, поскольку это они, Марада и Тизарра, обе героини столь великие, что мне не вообразить... каждая молит выбрать ее и пощадить подругу.

Дать партнерше пожить еще день. Еще час.

Мольбы становятся криками - они пытаются заглушить друг дружку. Крики становятся отчаянными стонами и, наконец, бессловесным плачем сирен.

А я буду выбирать.

Чем сейчас и занят.

Я пошлю одну на новый уровень Ада, и стоны избранной, и проклятия пощаженной ливнем хлынут на мою голову.

Будь благодарным. Не этого ли ты жаждал?

Не об этом ли просил? Поглощенный тьмой. Ослепший ко всему, утративший память о дневном свете.

Весь путь вниз.

И...

Я благодарен. Этого я хотел. Об этом молил. Не знал, что такая боль вообще возможна.

За что благодарю Тебя.

Сделаем из страдания святыню: завет между нами.

Сделай одно, и агония превысит твое воображение. Исполни одно мое малое желание, и я обещаю тебе вселенную боли.

Просто сними с креста.

И всё. Спусти меня туда. Чтобы я смог язвить их.

Спусти меня вниз, и я буду Твоим навеки. Мы устроим Представление Кейна. Вместе.

Вселенная боли. Вечная. Навеки и аминь.

Только сними меня отсюда.

Часть вторая

Тогда:

Котел

Плохой парень

Путь Кейна

Сейчас:

Князь лжи

Пратт и Красный Рог

Я Дымная Охота

Правосудие Хрила

Князь лжи

Я сидел на той скамье у собора очень долго.

Сидел, когда ночь поглотила все небо. Сидел, когда прошли хриллианцы-фонарщики, зажигая "ураганные лампы", что висели на крюках на каждом перекрестке: слабые светочи в обширном мраке Бодекена. Сидел, когда ночь снова разразилась дождем и едва заметные люди спешили мимо, опустив головы и подняв плечи, неся закрытые фонари, сочившие в щели слабый желтый свет. Сидел, пока задница не согрела холодный камень - а может, полностью онемела.

Наконец я встал. - Ни хрена не смешная шутка. Я отморозил яйца. И сваливаю.

"Не уходи. Мне так безопаснее".

Я развернулся, автомат сам полез в руку.

Вокруг: дождь и пустые темные улицы, бесформенная громада собора и лик Ада. Я был совершенно один.

Не удивительно: это был не шепот, а Шепот. Не настоящий голос, а вариация телекинеза, напрямую оперирующего ушными перепонками. Этот скользкий невыразительный голос-дыхание звучит словно со всех сторон одновременно.

Я вернул предохранитель и убрал "Автомаг". - Выходи. Если бы я хотел тебе зла, пришел бы в гости.

"Ты славишься внезапной сменой планов".

Я не стал отрицать. - Хотя бы скажи, в какую сторону смотреть.

"Это не важно. Я вне радиуса стрельбы, и услышу всё, что ты скажешь".

- Да? - Я вернулся на скамью. Да, это моя задница онемела: камень был холоднее дохлой сучки. - Давно наблюдаешь?

"С того времени, как ты вышел из Собора. Прямиком в контору Глаз. Ты предсказуем".