Кейн Черный Нож

Коллберг снова щелкает, виртуальный город съеживается, в километрах появляется новая звезда. - Примерно тут - сюда вы легко доберетесь с рассветом - вы найдете двух лошадей, сказав в монологе, что они, должно быть, отбились при бегстве и спаслись от огриллонов. Дайте им какие-нибудь имена, это не важно. Одна будет под полным грузом, сумы с водой и пищей, одежда и сапоги, так что вы оденетесь и перевяжете раны. Не думайте, что придется их искать - мы перенесем их поблизости, вы услышите звон уздечек...

- Администратор, прошу. - Ты пригибаешься, словно готов уйти от удара, хотя привязан к мотоколяске. - Не слишком ли это... своевременно? Я о том, сэр - найти седельную суму именно с тем, что мне нужно - потом лошадь с одеждой и обувью - уже не говорю, что огриллоны не дали бы лошадям бродить где попало; конина на вкус...

- Майклсон, это же фэнтези. - Коллберг вздыхает с показным терпением. - Никто не ждет от нее правдоподобия. Какого-то реализма.

Он снова двигает джойстик, и вид на стене сменяется: цветная подсвеченная карта восточного Бодекена. - Вот. Вам всего семь дней езды до хриллианского поста у Северного Рендхинга; меняя лошадей и дремля в седле, вы успеете менее чем за пять...

- Пять дней? Прошу, сэр - если вы позволите один звонок бизнесмену Вило...

- Погодите, погодите. Вы еще не слышали самого интересного, Майклсон. - Голос Коллберга становится ярче, пот увлажняет верхнюю губу. Глаза блестят, как у белки. - Мы устроили так, чтобы усиленный отряд разведки хриллианцев вышел на границы Бодекена; конечно, я не гарантирую точное число, но вы можете встретить не менее пятерых рыцарей, а может, и десятерых, и до полутора сотен бойцов...

- И какая от того будет польза?

- Вы встретите их всего в трех днях пути от города. Скажете им, что Черные Ножи пленили рыцаря Хрила...

Коллберг склоняется ближе. В дыхании оттенок лаванды и апельсиновой мяты. - Вообразите спасение, Майклсон. Вообразите. Десять рыцарей. Полторы сотни конных копейщиков. Падают на Черных Ножей, подобно стальному разряду молнии... с вами как разведчиком, получившим Исцеление Хрила. Никаких ран. Вы проникаете в лагерь, находите пленников и готовите побег. Наконец, используете все умения монастырского ассасина, чтобы устранить дозоры и обеспечить элемент неожиданности...

- Понимаю, почему вам это нравится.

- Потому что и вам понравится, Майклсон. Вот почему я пошел к бизнесмену Вило; вот почему я рискую карьерой ради экстренного переноса никому не известного актера. Ничтожества.

Коллберг клонился все ближе. За тошнотворно-сладким запахом пастилок ты ощущаешь в дыхании проблемы с сахаром крови. У него диабет второго типа.

- Как насчет первых рук?

Вот теперь ты вообще не дышишь, и это не из-за его запашка. - Вы серьезно?

- О да. О, я серьезно. Я показал отрывки вашего Приключения нескольким... избранным знатокам... уже показал. Как только вы вступите в контакт с хриллианцами, мы включим прямой эфир. Весь остаток Приключения пойдет вживую. Вживую.

- Вживую... - вторишь ты. Губы дрожат. Ты не чувствуешь пальцы на руках и ногах.

- Потому что я вижу в вас кое-что, Майклсон. Увидел в тот самый миг, когда тот самец вышел из пустоши. Я знаю силу звезды. У вас она есть. И я заметил первым.

Ты смотришь на него, видя лишь капли пота, усеявшие все его лицо. - Если бы вы знали, как долго я ждал, когда мне скажут что-то подобное.

Если бы он только знал: момент, который мог стать сладчайшим в жизни, наполняет твой рот пылью и горьким пеплом.

- Я намерен сделать вас, Майклсон. Намерен сделать Кейна звездой, которой вы заслужили быть. И в процессе подняться в главные администраторы всей треклятой Системы Студии. И это начнется прямо здесь. Но вы должны играть, Майклсон. Я могу доставить вас назад, но не могу сделать Кейном, готовым выполнить всю работу.

Ты снова опустил голову, глядя на штырь. И Я лишь догадываюсь, о чем ты думаешь.

Вспоминаешь, что за все время в Студии - за все время возвращения на Землю - от крошечной комнаты Портала Уинстона до неотложки и комнаты отдыха здесь - тебе не позволили и одного взгляда наружу? Потому что это ты твердишь, твердил вечно и вечно будешь твердить. "Ни одного окна".

Нельзя увидеть мир, в котором рожден. Вселенную, которую оставил и в которую был возвращен.

И в этот миг в тебе нечто отмыкается. Я ощущаю это в груди: словно стальные оковы вокруг сердца открылись от касания ключа разума. - Понял, - говоришь ты медленно. - Когда вы спасали меня, вы не мою жизнь спасали. А свою карьеру.

Коллберг откровенно улыбается. - Майклсон, вы умерли в день, когда прошли экзаменационную комиссию. И если бы признали это тогда, уже стали бы звездой.

Ты не отвечаешь, ведь правда не требует ответа.

- Ладно, - говоришь ты через миг. - Ладно.

Правая рука может сжаться в кулак. Левая тоже, и хотя блокировка боли делает свое дело вполне сносно, жилы вокруг штыря наполняют тебя тошнотой.

Вот где источник тошноты.

Не правда ли?

- Ладно. Что есть, то есть.

Коллберг влажно хихикает. - И так почти со всем.

Ты киваешь на экран. - Не дадите ли назад вертикальный город?