Кекс с изюмом, или Тайна Проклятого дома (СИ)

Уинтер сосредoточенно водила ножом, свежайший кекс в столь тщательном и долгом применении инструмента не нуждался, скорее в этом нуждались расшалившиеся нервы графини.

— А еще один? — наконец вымолвила она.

— Что?

— Еще один случай. Всего двадцать два. Шесть свидетелей ошиблись, пятнадцать солгали, а еще один?

— Умер, — пожал плечами нисс Слоувей. — И теперь установить ошибался он или лгал, не представляется возможным.

— Вариант, что он говорил истину, вы не рассматриваете?

— Этoт вариант я, разумеется, рассмотрел.

Уинтер вздохнула. Прикрыла на мгновение глаза, затем широко распахнула их и дрожащим голосом уточнила:

— То есть, вы пытаетесь мне сказать, что все эти годы Роберт жил где-то здесь, в Груембьерре?

— Я не пытаюсь сказать, что жил… — начал нисс Слоувей, но увидев слезы в глазах графини, закашлялся и предпочел переформулировать окончание фразы: — Я хочу сказать — маловероятно, что граф уехал из городка десять лет назад.

— Но почему же все эти годы? Мне говорили… Я думала… — растерянно лепетала Уинтер. — Вы хотите сказать, что мне все это время лгали? Но зачем? Почему?

— Ваше сиятельство, пожалуйста, припомите, что произойдет через полторы недели.

— Роберта официально признают умершим. Даже если не найдут доказательств его смерти, — не задумываясь, ответила Уинтер.

— Вот. Правильно. А что будет после этого?

— Я буду считаться вдовой…

— Это тоже верно, но я не о том. Что будет с титулом, с состоянием графа? Оно ведь до сих пор значительно?

— А-а, это! Да, Роберт очень разумно распоряжался деньгами и подобрал очень хороших поверенных, управляющих, юристов. Насколько я знаю, они даже в отсутствие моего супруга смогли значительно увеличить его капитал. Если Роберта признают умершим, мне oтойдет вдовья доля. Это хорошая сумма, я смогу безбедно прожить остаток дней. Но основная часть состояния и титул отойдут наследнику.

— И кто наследник?

— Бернард Пэз, троюродный брат оберта.

— Замечательно, — пробормотал детектив, вынул из кармана карандаш, потом порылся там ещё и выудил какой-то помятый клочок бумаги. — А на ком женат Бернард Пэз?

— На Каролине Пэз.

— В девичестве?

— В девичестве Слайбутс.

Нисс Слоувей чиркнул на листке пару слов, вернул его комком в карман и вновь обратил внимание на угощение.

— Вы пытаетесь убедить меня, что к исчезновению моего мужа причастны его наследники?

— Побойтесь бога, ваше сиятельство! — ужаснулся нисс Слоувей, в очередной раз одергивая руку от кекса. — Я всегo лишь отрабатываю все возможные версии.

Уинтер несколько мгновений обдумывала сказанное детективом, затем изящно взяла отпиленный от кекса кусочек вилoчкой и отправила его в рот. Прикрыла глаза, то ли наслаждаясь бесподобным вкусом, то ли пытаясь удержать вновь навернувшиеся слезы. Нисс Слоувей сочувственно покачал головой и тоже решительно взялся за угощение.

Детектив отправил изрядный кусок кекса в рот, и губы его под щеточкой усов расплылись в блаженной улыбке.

— Передайте мое искреннее восхищение вашему повару! Изумительно вкусно, — проговорил он, щуря глаза, как сытый кот.

— О, обязательно, — пробормотала графиня. — Только эти кексы пек не мой повар, а ода горожанка. Забавная девочка. Может быть, вы ее знаете? Фелиция Меззерли.

Услышав это имя, нисс Слоувей замер с набитым ртом, лицo его покраснело, глаза заволокло ужасом.

— Очень талантливый ребенок! — отстраненно произнесла Уинтер, пытаясь отвлечься от тяжких дум. — Безумно вкусно готовит. Хочет открыть кондитерскую, приходила договариваться со мной об аренде помещения. Угостила в надежде, что это поможет мне приять верное решение. Кексы с изюминкой, но без изюма!

Голос графини журчал ручейком, и гость стал понемногу оттаивать: на его лице появилось осмысленное выражение, челюсти вновь ритмично задвигались. Он даже попытался подцепить еще один кусочек на вилку, но в этот момент внутри кекса что-то сверкнуло, и детектив вновь настороженно замер.

— О! А это должно быть тот самый сюрприз! Представляете, девочка не поскупилась, заказала в столице бумагу для предсказаний. И вложила предсказания в каждый кекс! Это безумно дорого. В столице такая бумага вошла в моду в этом году, но, как правило, вкладывают всего одно-два предсказания на партию, а тут — во все кексы!

— Вы хотите сказать, — начал детектив внезапно севшим голосом, — что Лисси лично что-то мне напрoрочила на волшебной бумаге?

— И мне, и вам, — подтвердила графиня и в доказательство аккуратно вынула из своего кекса сверкающую бумажку.

Детектив побелел. Уинтер взглянула на него и поспешила успокоить: