Келльская пророчица

– Если вы и вправду вознамерились помериться силами с сим смертоносным рифом, древнейший Бельгарат, – сказал король, – то я готов предоставить вам и спутникам вашим крепкий корабль, чтобы вы без помех добрались туда. Сейчас же прикажу подготовить корабль к отплытию в час утреннего прилива.

– Вы добры, ваше величество.

– Это всего лишь скромная плата за бесценную услугу, которую вы оказали мне нынче ночью. – Король помолчал, глубоко задумавшись. – Возможно, я именно таков, как живописал меня дух Нарадаса. Может статься, я и вправду тщеславен и глуп, но при этом вовсе не чужд благодарности. Вам пора готовиться в путь. Более не смею вас задерживать. Мы встретимся поутру, перед самым отплытием.

– Мы благодарим вас, ваше величество, – поклонившись и лязгнув доспехами, ответил Гарион.

И они вышли из королевской опочивальни. Увидев за дверью поджидающую их волчицу, Гарион ничуть не удивился.

– Мы поспеваем как раз ко времени, правда, Цирадис? – спросила Польгара прорицательницу, идя рядом с нею по коридору. – В Ашабе ты сказала, что до встречи осталось девять месяцев. Если подсчеты мои верны, девять месяцев истекают послезавтра.

– Ты не ошиблась в подсчетах, Польгара.

– Тогда все складывается как нельзя лучше. До рифа – день пути, а до пещеры мы доберемся на следующее утро. – Польгара усмехнулась. – Все это время мы так боялись опоздать и вот будем как раз вовремя. – Она рассмеялась. – Сколько эмоций растрачено даром!

– Ну что ж, теперь мы знаем где. Нам давно известно когда. Осталось всего-навсего попасть туда и покончить с этим, – подытожил Дарник.

– И этим все сказано, – согласился Шелк.

Эрионд лишь вздохнул, и сердце у Гариона защемило – в душе у него зародилось подозрение, хотя и весьма далекое от уверенности. «Неужели это будет он? – спросил он у беззвучного голоса. – Неужели погибнет именно Эрионд?»

Но голос молчал.

Они вошли в свои покои. Волчица неотступно следовала за ним по пятам.

– Как долго мы добирались сюда! – устало сказал Бельгарат. – Наверное, я старею – такие странствия уже не по мне.

– Стареешь? – фыркнул Бельдин. – Да ты на свет появился стариком!

– Когда мы вернемся домой, я на сотню лет запрусь в своей башне.

– Это здравая мысль. Примерно столько тебе понадобится, чтобы прибраться там. И вот еще что, Бельгарат. Почему бы не починить ступеньку, которая шатается?

– Доберусь и до нее.

– Вы ведете себя так, словно наша победа – нечто само собой разумеющееся, – сказал Шелк. – Мне кажется, что сейчас строить планы на будущее несколько преждевременно. Но, может быть, великая келльская прорицательница шепнула вам на ухо словечко-другое?

И он пристально поглядел на Цирадис.

– Я не имела бы на это права, принц Хелдар, даже если бы знала ответ.

– Значит ли это, что ты его не знаешь? – округлил глаза Шелк.

– Выбор еще не сделан, – просто сказала Цирадис. – И не будет сделан до тех самых пор, пока не предстанут передо мною одновременно Дитя Света и Дитя Тьмы. Дотоле исход битвы не будет известен.

– Что проку быть пророчицей, если не умеешь предсказывать будущее?

– Это событие предсказать невозможно, – резко отвечала она.

– Думаю, разумнее всего сейчас поспать, – предложил Бельгарат. – Грядущие деньки будут не из легких.

Волчица против своего обыкновения последовала за Гарионом и Сенедрой в их комнату. Сенедра слегка удивилась, когда волчица подошла прямиком к постели и положила на одеяло передние лапы. Она критически оглядела волчонка, который спал, лежа на спине и разбросав во все стороны лапы.

Волчица укоризненно посмотрела на Гариона.

– Он разжирел, – сказала она. – Твоя самка вконец испортила его – закормила и заласкала. Он никогда уже не станет настоящим волком. Даже волчьего запаха он уже лишился.

– Моя самка время от времени купает его, – объяснил Гарион.

– Купает! – с величайшим презрением фыркнула волчица. – Настоящего волка должны омывать лишь струи дождя да воды быстрой реки, когда он ее переплывает! – Она убрала лапы с постели. – Сестра хочет просить твою самку об одолжении.

– Брат передаст ей твою просьбу.

– Сестра искренне на это надеется. Попроси свою самку, чтобы она и впредь заботилась о волчонке. Полагаю, не стоит говорить, что она избаловала его настолько, что теперь он годится разве что в комнатные собачонки.

– Брат все скажет ей очень деликатно.

– Что она говорит? – спросила Сенедра.

– Она хочет знать, будешь ли ты и впредь ухаживать за щенком – кормить его, заботиться о нем...

– Конечно! Я и не собиралась его бросать!

Сенедра вдруг опустилась на колени и, повинуясь внезапному чувству, обвила руками шею волчицы.

– Я буду заботиться о нем, – пообещала она.

– Пахнет от нее довольно приятно, – отметила волчица, скосив глаза на Гариона.

– Брат это давно заметил.

– Сестра в этом нисколько не сомневается. – И волчица бесшумно выскользнула из комнаты.

– Она намеревается нас покинуть? – с грустью спросила Сенедра. – Я буду по ней скучать...

– С чего ты так решила?

– А почему тогда она препоручила нам своего детеныша?

– Думаю, дело обстоит несколько сложнее. Она к чему-то готовится.

– Как я устала, Гарион... Давай-ка ложиться.