Келси Мёрфи и охота за Сердцем Дану

– В прощлом году много чьего било сделано нарощно! Этот прокльятий перевёртиш проник в мой любимий салонь красоти! – воскликнула Ле Дье. – Притворьился милой парикмайхерщей и прьямо у неё перед носом подлощил на стуль сглазь! БУМ!

– Что она сказала? – шёпотом спросила Брона у Келси. Понять французский акцент настоящей Лье Дье было ещё труднее, чем акцент лжемадам.

– Что-то о милой парикмахерше и взрыве… по-моему.

– У менья взорвалась щея. Я не могла дишать. Мнье прищлось сорвать свою серьебряную ветвь. Но я всьегда готова к неощиданностьям и ношью в сумочьке исцельяющее зелье.

К сожалению, злоключения мадам Ле Дье на этом не закончились. Дело приняло гораздо более мрачный оборот. Когда мадам пошла в туалетную комнату, чтобы выпить зелье, кто-то сколдовал на неё «зачарование». Она вошла внутрь высокой женщиной, а вышла горгульей. Полиция преследовала мадам, когда она мчалась на остров Сите, к Нотр-Даму, где планировала прятаться на крыше среди других горгулий, пока действие заклинания не закончится. На мосту через Сену множество прохожих с мобильными телефонами запечатлели её позор.

На этом месте мадам вдруг прервала рассказ и обрушила свой гнев на Келси.

– Ти жила в человьеческом мире!

Весь класс с изумлением повернулся к Келси. До сих пор об этом знала только её фианна, и Келси надеялась, что так и останется.

– Ти знаешь, какьие они! Вертольёти, фотоаппарати… Рабьотник зоопарка показивал мнье эти видео, пока я не сьела его тельефон!

Несколько месяцев бедной мадам Ле Дье пришлось терпеть бесчисленные медицинские обследования. Но гораздо ужаснее было то, что её изо дня в день кормили сырым мясом, которое вовсе не походило на бифштекс тартар.

Зачарование длилось весь учебный год. В конце концов мадам Ле Дье превратилась обратно, но у неё больше не было серебряной ветви, чтобы вернуться в Земли Лета. Четыре недели она выслеживала в парижских катакомбах волка-гару и нашла его в самую страшную ночь, в полнолуние, когда размер вервольфа увеличивается втрое. Длинные шрамы на руках Ле Дье стали вечным напоминанием о схватке за сидраль, а на заживление ран ушло девять бутылок зингера.

Хуже того: украденную серебряную ветвь мадам Ле Дье так и не нашли. Дар, передававшийся в её семье из поколения в поколение, учительский амулет, исчез навсегда. Она больше не могла проводить отпуска в мире людей.

Услышав это, Келси вцепилась в свою собственную ветвь, свой ключ от человеческого мира. Единственный подарок матери. В глубине души она считала, что побег в мир людей – это возможность. Место, где можно скрыться, если ситуация когда-нибудь станет слишком сложной. Келси понимала, почему Ле Дье так разозлилась.

Когда мадам закончила рассказывать свою трагическую историю, всё, что Келси могла сделать, – это попросить прощения, хотя не до конца понимала, за что именно она извиняется.

– Простите. Мне очень жаль.

– Я не хочью слишать ваши извиненья! Никому не позвольено опаздивать на уроки! Ми и так отстали от программи! – Мадам Ле Дье тряслась от ярости. – Зима безшалостна. Они ни перед чьем не остановьятся, чтоби вииграть эту войну!

Бросая красноречивые взгляды на Тэда Фэйгана, второкурсники поклялись больше никогда не опаздывать.

Келси начала читать учебник, когда подошла Брона и прислонилась к тихо дышащему стволу сидраля.

– У нас есть дела поважнее.

– Что может быть важнее эссе для мадам Ле Дье.

– Сбежать от всей этой бальной чепухи. – Брона захлопнула учебник Келси и прижала его к груди.

– Я уже сбежала. В мир шерстистых плоских червей. Изучаю их жизненный цикл.

Келси встала и попыталась отобрать у подруги книгу, но Брона спрятала её за спину.

– Срочная новость: они умирают. Как и вообще все в конце своего жизненного цикла.

– Ты сегодня просто излучаешь оптимизм, – рассмеялась Келси.

– Мне станет лучше после небольшой физиотерапии. И тебе тоже.

– В каком смысле?

Брона побежала трусцой, таща Келси за собой.

– Куда мы идём?

– Куда ещё мы можем пойти? Подраться, разумеется.

Подойдя к Нижней башне, Келси и Брона увидели, что она открыта. На арене тренер Блэкуэлл сражался со Скатах, и это была поистине эпическая дуэль. Скатах держала два меча, Блэкуэлл – меч и щит. От звона и лязга сотрясались стропила. Сейчас, в отличие от тренировок со студентами, Блэкуэлл не сдерживал удары. Кряхтя и охая, прикрываясь щитом, тренер атаковал справа, а затем слева, но Скатах была слишком быстра. Блэкуэллу снова и снова приходилось отступать.