Кельтский Мел

Во-первых, распорядился похоронить себя на каменистом берегу под маяком. И даже обозначил то место, где в приливный час набегала волна, а с отливом серые камни обдувал местный холодный ветер. С этой волной и этим ветром он провел большую часть жизни и, видно, не хотел расставаться и за чертой.

Во-вторых, он ушел в море на целый день. Вся его жизнь прошла в море или рядом с ним. Он разговаривал с ним и понимал его. К деду шли за советом и прогнозом, за морскими байками и свежей рыбой. Местные рыбаки, священник и лавочник в деревне считали, что дед связан с морем особенными нитями, и это было его прощание.

И в-третьих, дед написал письмо, где рассказал мне то, что посчитал нужным про море, свою жизнь и теперь про мою жизнь и море. Он передал мне старую семейную историю, настолько невероятную, что она была обречена стать тайной, которая связывала весь наш род.

Письмо я нашла в свой последний приезд. В пустом дедовском домике оно лежало в деревянном ящике, в котором я с детства хранила морские трофеи. Каждое лето, торча на этом ветренном берегу, я собирала ракушки, красивые камни с дырочками, странные куски обтертого и выбеленного водой дерева. Письмо лежало поверх этих сокровищ, придавленное синеватой морской галькой.

Я прочитала его, перечитала и пошла посидеть на старом деревянном причале, где по-прежнему болталась на волнах осиротевшая лодка деда. Этим письмом дед передал мне свою любовь к морю, ветру, лодкам и тайну.

Вроде бы жизнь моя из-за этого не изменилась. Но у меня появилось новое измерение, которое иногда проявлялось по своей воле или по моему желанию.

Я всегда считала деда лучшим сказочником на свете. Все его сказки были про море. И в последнем письме была его последняя сказка, которую я могла попытаться проверить.

“Я ухожу, Лаура. Мне пора. Не печалься слишком. Если что-то есть за последней чертой, если память там не умирает, – писал дед, – я буду всегда смотреть за тобой. Просто кинь в море письмо в синей бутылке, и я буду знать, что оно от тебя.”

Неважно, рассчитывал ли дед всерьез на фантастическую связь со мной. Важно, что он попытался помочь мне справиться с горем и потерей и, может быть, протянул мне руку из самого далека. Ведь самая большая боль ухода близких в том, что мы не успели в последний раз поддержать их, коснуться, махнуть рукой, сказать что-то важное.

С этих пор у меня всегда есть пара-тройка синих бутылок. Одни приходят, другие уходят. Так я разговариваю с дедом и с морем.

057. Виктор размышляет о ситуации

Тяжело работать без адекватной команды. Все надо продумывать, решать и контролировать самому. Раньше можно было обсудить свои дела с Сергеем, а теперь и это недоступно. Сергею охранительские операции неинтересны, и отношения стали сложнее. С этими мыслями Виктор сел планировать следующие действия.

Вторая воронка ожидалась в Париже утром в последнюю субботу июня на набережной Сены. Третья воронка должна была появиться в Санкт-Петербурге ранней осенью. Других сведений о будущих воронках у Виктора не было.

Единственным человеком, точно связанным с воронкой в Санкт-Петербурге, был Рон Д. Досье на него было собрано. Наблюдение велось, но не принесло полезной информации. Предъявить Рону ничего невозможно. Разговаривать с ним о воронках нельзя, чтобы не выдать себя, как участника столкновения на набережной. А перепоручить этот разговор невозможно никому. Ситуация с воронками со стороны выглядит бредовой.

Виктор видел три варианта развития дела:

1 вариант. Оставить все, как есть, сдать информацию в архив. Забыть.

2 вариант. Отправиться в Париж, засечь действующих лиц и/или уничтожить воронку. Сложности этого варианта очевидны. Для выезда охранителей уровня Виктора следует получать разрешение. Это все будет очень сложно объяснить начальству.

3 вариант. Можно отправить наблюдателя, чтобы получить данные с места событий. Можно отправить нескольких наблюдателей, не связанных друг с другом. Это надежнее.

Виктор любил идти по следу, доводил свои дела до результата. Оставлять эту операцию он не хотел. Первый вариант он решил отложить. Но и выходить с этим делом к начальству он не был готов. Объективно, данных мало. Доказательств нет, может всплыть нехорошая история с наездом на человека. Во втором варианте получалось больше рисков, чем плюсов.

Оставался третий вариант. Надо подобрать человека для наблюдения. Отправить с четкими инструкциями для сбора сведений. А свои усилия сосредоточить на третьей последней воронке.

058. Тонг – бог последней битвы, исследование божественного ландшафта

Тонг возвращался. Он уже не болтался в бледном тумане космоса под воображаемым навесом. Он мчался, меняя координаты, цвет благословенных небес и едва успевавший проявиться ландшафт. Его бывшее племя сменило поколения и рассеялось по свету, но в нем текла кровь, не пролитая зря на поле последней битвы, предсмертный дар царя Тонга.