Кембриджская история капитализма. Том 2. Распространение капитализма: 1848 — наши дни

Однако самый интересный факт, связанный с земельной регистрацией в Латинской Америке, – это растущий разрыв между формальной системой регистрации, закрепленной в законодательстве, и неформальными процедурами. Лучшее подтверждение этому разрыву можно обнаружить, если взять пример не Мексики, а Перу, который приводит в своих работах де Сото. В то же время считается, что опыт Перу типичен для Латинской Америки. В начале XX века официально зарегистрированные строительные компании развернули строительство жилых районов в пригородах Лимы – безо всякого на то разрешения, не закончив объекты коммунального хозяйства, как того требует закон, и не подключив коммуникации. Изначально такие кварталы создавались для представителей среднего класса, но в дальнейшем в них чаще всего селились более низкие слои общества.

Городские власти попробовали решить эту проблему, выпуская декреты о запрете покупать землю, начинать строительство и продавать квартиры до тех пор, пока не будут улажены все формальности. Но в 1920-1950-е годы государство постепенно оставило свои попытки и негласно и неофициально признало существование этих кварталов. В 1960-е годы началось их официальное признание. Возникла альтернативная система имущественных прав – система, в которой права не были внесены в земельные реестры, но тем не менее были до некоторой степени защищены от возможного посягательства на землю. Пользуясь этим неформальным правом, владельцы могли получить кредит, при некоторых условиях продать землю и подключиться к городским коммуникациям. Неформальный режим владения землей, не имевший ничего общего с формальными институтами ее регистрации, с экономической точки зрения действовал далеко не оптимально (De Soto 1989: 17–57). Из того факта, что европейские капиталистические институты, вроде земельных реестров, переместились в Латинскую Америку на уровне официального права, вовсе не вытекает, что они функционировали в Латинской Америке так же, как в Испании, Франции и Германии[79].

Распространение патентного права

У патентного права были иные закономерности распространения. От остальных эту правовую сферу отличало стремление новаторов ведущих стран распространить патентное законодательство по всему земному шару, чтобы защитить свои изобретения и закрепить за собой монопольную ренту. Попытки установить единое патентное право предпринимались как на уровне отдельных империй, так и в международном масштабе. Одним из итогов этих усилий стала Парижская конвенция о защите промышленного имущества 1883 года. Подписавшие ее страны – а их число стремительно расширялось, – обязывались предоставлять одинаковый доступ к патентам как национальным, так и иностранным производителям. Но, несмотря на все старания США, в конвенции не был предусмотрен принцип взаимности, согласно которому изобретатели могли регистрировать и защищать в суде патенты за рубежом, пользуясь законодательством своей родины.

В сфере авторского права английские нормы постепенно распространялись по территории Британской империи. Статут Королевы Анны, заложивший в 1710 году основу для государственной охраны авторских прав и обновленный реформой 1814 года, постепенно получил статус закона империи и его нормы охватили все британские владения. Закон о правах на литературные произведения 1842 года предоставлял авторам книг, напечатанных в Великобритании, защиту во всех частях империи. Книги, напечатанные в колониях, в Британии защиты не получили. Закон 1862 года об авторских правах на произведения изобразительного искусства защищал только те из них, что были созданы в колонии и только от копирования в этой колонии, но не защищал британские образцы на подвластных территориях. Закон о международном авторском праве 1886 года охранял книги и произведения искусства, созданные в колониях, на территории Великобритании (при соблюдении двух условий). В конечном итоге этот процесс территориального распространения английского права привел к тому, что книги и предметы искусства, созданные в колониях, находились под защитой в метрополии, книги, написанные в Великобритании, находились под защитой в колониях, но произведения искусства, созданные в Великобритании, не были защищены в колониях. Наконец, в 1911 году лондонский парламент воспользовался своим правом напрямую выпускать законы для империи и принял Закон об авторском праве. Этот документ предоставлял произведениям, созданным в доминионе, колонии или протекторате, защиту во всех частях империи. Общее понятие авторского права на произведения литературного и другого творческого труда возникало то тут, то там в законодательстве разных территорий на протяжении всей второй половины XIX века и в конце концов накануне Первой мировой войны разночтения были преодолены.