Кембриджская история капитализма. Том 2. Распространение капитализма: 1848 — наши дни

С другой стороны, патентное право сохраняло неоднородность. Закон 1852 года покрывал только Великобританию, гарантируя признание патента в Англии, Шотландии и Ирландии, но не в колониях, в каждой из которых изобретатели должны были регистрировать документы отдельно. Проект единого закона о патентах для империи, как и в случае с законом об авторском праве, обсуждали, но не приняли. Почему не удалось добиться общеимперского юридического порядка, хорошо видно из реакции Австралии на такую идею. Вплоть до середины XIX века в Австралии вопрос о патентах не стоял на повестке дня. Было всего несколько поданных прошений, часть из них удовлетворили специальными законами, остальные заявки оставляли без внимания. После того как в 1852 году был принят британский Закон о патентах, Министерство по делам колоний выпустило для них особый циркуляр. Оповестив, что в Британии недавно был принят закон, министерство просило предоставить сведения о патентном законодательстве, а также о способах подтверждения британских патентов в каждой из колоний. Далее министерство выразило мысль, что, возможно, следовало бы принять единую систему, распространив британский закон на колонии. Австралийские колониальные чиновники не замедлили ответить, что они ни в коем случае не хотят ставить британских изобретателей в выигрышное положение, что расценки на патенты в Британии слишком высоки и что следует обратиться к американскому законодательству. В итоге в нескольких провинциях поспешили принять местные законы о патентах (Finn 2000). В течение следующих тридцати лет вопрос о едином имперском законе время от времени поднимался Лондоном и каждый раз встречал противодействие в Австралии.

Австралия и Канада постепенно отказались от выдачи монопольных прав на частных основаниях и с особыми условиями и перешли к общей системе выдачи патентов, приспособив к колониальным условиям британский Закон о патентах 1852 года и дополнив его процедурой предварительной проверки. Разумеется, после этого число заявок на патент значительно увеличилось. Почему местные законодательные органы решили ускорить процесс? По всей видимости, их мотивация объяснялась двумя причинами весьма разной природы. Во-первых, на них оказывали давление местные изобретатели, желавшие более простой и дешевой процедуры регистрации. Во-вторых, в интересы колоний не входила единая система патентов по всей империи (Finn 2000).

Одновременно с распространением патентного права по империи оно выходило и на международный уровень. Зачинателем движения за его унификацию выступила группа адвокатов. Во время Всемирной выставки в Вене 1873 года она договорилась продвигать единые нормы на международном уровне. На Всемирной выставке в Париже в 1878 году этот замысел оживили и развили – была создана комиссия, подготовившая предварительный текст закона, который в 1879 году был представлен парламентам стран. В 1880 году в Париже состоялась первая международная конференция по этому вопросу, в 1883 году – вторая, по итогам которой появилась Конвенция по охране промышленной собственности (Парижская конвенция), касавшаяся сферы авторского права. Еще одна частная группа, Международная литературная и художественная ассоциация, дала толчок движению за унификацию права об интеллектуальной собственности. Возникла эта ассоциация в 1878 году, а в 1882 году, во время своего конгресса в Риме, и в следующем году в Берне она подготовила проект конвенции, который в 1886 году был одобрен на международной конференции, созванной швейцарским правительством. Так появилась Бернская конвенция об охране литературных и художественных произведений. В последующие годы появились конвенции о торговых марках, схемах и проектах. Бернская и Парижская конвенции не требовали от стран принять единое законодательство об интеллектуальной собственности в глобальном масштабе. Их задача была скромнее – добиться равного отношения к местным жителям и иностранцам, минимальной защиты для авторов и изобретателей во всех государствах, а также координации между регистрационными бюро. Первоначально Парижскую конвенцию подписали одиннадцать стран в Западной и Центральной Европе и Латинской Америке. Территории англосаксонского права присоединялись к ней постепенно: в 1884 году Великобритания, в 1887 году Соединенные Штаты, в 1923 году Канада, в 1925 году Австралия, в 1931 году Новая Зеландия. В 1871 году Япония приняла закон о патентах (впрочем, действовал он недолго). В 1885 году страна приняла еще один закон, на этот раз под влиянием французских и американских норм, и, наконец, в 1899 году последний закон, содержавший положения Парижской конвенции. В том же году Япония присоединилась к самой конвенции (Oda 1992). Страна восходящего солнца дает лучший пример того, как западное патентное право распространялось за пределы Европы не посредством колониальных методов, а через международную гармонизацию.