Кембрия. Трилогия (СИ)

– Зачем?

Сида сощурилась.

– Для войны, конечно! Говорят, кто в совершенстве знает себя и противника, может сражаться в тысяче битв без страха – всегда победит. Кто не знает ни себя, ни противника вовсе, из тысячи битв не выиграет ни одной, даже если враг столь же туп – кровь будет, а победы не случится. Кто же знает только противника или только себя – тот и воюет так, как большинство полководцев – то победа, то поражение… Потому себя изучать ничуть не менее важно, чем врага!

И как ей отказать?
Приходиться слушать. Вникать. И… скрипеть зубами, а соглашаться. Действия полководца определяет не туманящая голову жажда мести, а целесообразность. Слова Немайн практичны, Пенда это понимает. Гулидиен… похоже, слушает голос богини, и слышит заклинание. Хорошо, его жены нет! У нее мысли потекли бы тореным руслом: мужа околдовывают… Но раз для короля слова сиды – волшебные звуки, значит, на деле совещаются двое.
Тем проще.
Есть стратегическая задача.
И есть условия, которые диктует не месть и не спокойный голос сиды – сама земля. Британия, такая, какова она есть!
Союз двух драконов, белого – Мерсии и красного – Камбрии, рассекает остров пополам. Посередине – свои, по краям – враги. Сида припечатывает одно слово, настолько точное, что хотел бы – от образа не избавишься.
Ось.
А раз Ось, хочешь, не хочешь, придется вертеться! Пользоваться тем, что врагам трудно соединиться. Бить их по одному, наваливаться всей силой. Хороший метод. Мерсийский. Здесь главное – не останавливаться.
Добивать!
Иначе – оправятся, ударят в спину. Добивать полностью, не ограничиваясь вассалитетом, договорами, обещаниями. Только – своя администрация, разоруженное местное население.

– Рабы? Нам не нужны рабы… Рабы не защитят страну! Смерть или изгнание!

Вот и от Гулидиена польза. Прав? Вряд ли. Он зол на саксов так же, как сам Пенда – лично на Кенвалха Уэссекского и его прихлебателей. Сида холодна. Ее ненависть лежит дальше к востоку. Как сказала перед песней – на последнем берегу.

– Резня? Потеря времени, – говорит. – Будут отчаянные бои до последнего человека. Селения, в которых приходится платить за каждую улицу, каждый дом. Кровью – ладно. Временем! Днями и часами до удара в спину! Саксов нужно брать в плен, обещать жизнь – и держать слово.

– Всех? – уточняет король Диведа, – И тех, что резали Честер?

Странные люди камбрийцы. Выручить соседа не всегда пошевелятся, а вот причиненное тому зло запомнят надолго. Тут Пенде, англу, приходится молчать, и радоваться, что есть другой голос.

– Если это принесет нам победу – и их. Если нет… – Немайн пожала плечами. – В плен можно брать не всех. Кадуаллон, например, вешал знать – тех, кто отдавал приказы резать камбрийцев. Могу только одобрить его подход.

Авторитет последнего верховного короля Британии в Камбрии высок. Это хорошо: тем внимательней будут слушать его свояка и соратника Пенду! Впрочем, Гулидиен теперь тоже свояк, и соображения у него те же. Словно полтора десятка лет назад ушло. Когда–то они точно так же сидели в поместье Кадуаллона, так же и о том же спорили… Только не стыли на столе кружки с цикорием, да не крутила ушами вания, которая, выходит, скорей камбрийка, чем римлянка!

А так… Кадуаллон тоже сначала желал резать всех. Потом передумал. Но у Гулидиена задача сложней. Его предшественник лишь наказывал. Он – придет на новые земли править.

– Взять в плен весь народ? Женщины у саксов не воюют. И крестьяне. И дети… Их тоже пленить? И чем это отличается от рабства?

– Тем, что это состояние временное, – сказала Немайн.

Пенда кивнул.

– Нам нужно лет пять спокойствия. Потом им можно предложить либо оружие и гражданство – если поверим, либо место на корабле. Не продавать. Просто – вывезти.

Гулидиен приложился к кружке с кофе. Пробормотал:

– Остыло варево.