Кембрия. Трилогия (СИ)

Немайн чуть прикрыла глаза. Явно читает с невидимого свитка.
«Надо сказать, что их собственные корабли были следующим образом построены и снаряжены: их киль был несколько более плоским, чтобы было легче справляться с мелями и отливами; носы, а равно и кормы были целиком сделаны из дуба, чтобы выносить какие угодно удары волн и повреждения; рёбра корабля были внизу связаны балками в фут толщиной и скреплены гвоздями в палец толщиной; якоря укреплялись не канатами, но железными цепями; вместо парусов была грубая или же тонкая дубленая кожа, может быть, по недостатку льна и неумению употреблять его в дело, а еще вероятнее потому, что полотняные паруса представлялись недостаточными для того, чтобы выдерживать сильные бури и порывистые ветры Океана и управлять такими тяжелыми кораблями. И вот когда наш флот сталкивался с этими судами, то он брал верх единственно быстротой хода и работой гребцов, а во всем остальном галльские корабли удобнее приспособлены к местным условиям и к борьбе с бурями. И действительно, наши суда не могли им вредить своими носами (до такой степени они были прочными); вследствие их высоты нелегко было их обстреливать; по той же причине не очень удобно было захватывать их баграми. Сверх того, когда начинал свирепеть ветер, и они все–таки пускались в море, им было легче переносить бурю и безопаснее держаться на мели, а когда их захватывал отлив, им нечего было бояться скал и рифов. Наоборот, все подобные неожиданности были очень опасны для наших судов…»
Гулидиен вскинул руки, словно прося пощады.

– Остановись, вечная. Что ты «Записки о галльской войне» на память знаешь, я понял. Но что ты хочешь этим сказать?

– Что если древние венеты могли построить корабли, способные держаться в океане при всякой погоде и биться с галерами, мы тем более на это способны. Флот станет деревянной стеной крепости Британия… Какое вторжение будет иметь успех, если в море ждет храбрый флот, а на берегу – сильное ополчение?

– Бывает все… Я предлагаю – выслать всех. Через пять лет, когда армия освободится.

– Нарушить слово? – спросила Немайн, – Предательства – без меня.

– Саксы дадут повод, – пожал плечами Гулидиен, – предательство в их натуре. Пенда, свояк мой, в этом уже вполне убедился. Ведь так?

Мерсиец вспомнил изуродованное лицо сестры – и чуть не сказал: «Да». Пришла пора и ему встать, измерить комнату шагами – от стола до стены и обратно. Облокотиться на спинку стула. И сказать – правду.

– Простые саксы умеют быть верными. В Мерсии треть народа – саксы! Я своими глазами видел, как саксы–дружинники искали смерти, потому что не желали жить после гибели вождя – англа или даже элметца. Я своими руками закрывал глаза тем, кто умер – закрыв меня собой. В битве, в которой за спиной у нас был населенный бриттами город. Город, которым теперь правит мой сын и муж твоей сестры… Племя саксов подгнило, но народы, как рыбины – гниют с головы. Мы снесем лососю голову. Этого хватит, даже в Уэссексе. В Нортумбрии вовсе англов больше, чем саксов. А я, если помнишь, англ.