Кентуки

– Девушке нет и пятнадцати лет, Грегор. Она написала это на какой-то бумажке и подержала ее перед камерой. – Николина показала следующую фотографию. На ней была запечатлена грязная бумажная салфетка, и Грегор не сумел понять ничего из написанного там, кроме номера телефона. Николина прочитала:

– “Я Андреа Фарбе, меня похитили. Телефон мамы: +584122340077. Пожалуйста, помогите!” Это испанский язык, – пояснила Николина, – и я погуглила код телефонного номера, он венесуэльский. Думаю, мы находимся в Бразилии, но девушка явно не бразильянка.

Грегор в ужасе смотрел на Николину, а та возбужденно затрясла руками, словно обожглась.

– Надо спасти ее. Надо позвонить матери.

– Но ведь мы не знаем, где эта девица находится.

Грегор объяснил, что система соединения действовала через анонимные серверы-посредники и автоматически перескакивала с сервера на сервер. Даже если бы существовал способ локализовать ее, единственное, что они очень быстро получили бы, это сигналы об истечении срока действия почти со всех точек мира.

Николина закрыла рот рукой. Какое-то время они оба напряженно думали. Грегор взял планшет номер 47 и в первый раз увидел девушку – не на фотографии, а вживую. Вот она, тоненькая, с темными кругами под глазами, в отчаянии что-то ищет в ящиках, да, в полном отчаянии, но в то же время старается действовать бесшумно. Стены в комнате бетонные, на кровати – черные с розовым простыни из какой-то дешевой синтетики.

– Нам срочно требуется зарядное устройство, – сказал Грегор. – Если внимательно посмотреть, что показывают по здешнему телевизору, можно будет определить, где она находится, вот только непонятно, сколько на это уйдет времени. А пока нам нужна зарядка.

– Она что-то пишет на полу, – вскрикнула Николина, – разверни кентуки.

Он так и сделал. Девушка нарисовала на полу крест, и теперь писала на четырех его концах. Сверху слева – нет, сверху справа – да, снизу слева – не знаю, и наконец – спроси еще.

Николина проверила каждое слово по переводчику.

– Это точно испанский.

– Так у нас ничего не получится, – заявил Грегор, – надо, чтобы вопросы задавали мы.

Тут появился значок, извещавший, что запас энергии в аккумуляторе составляет 50 %. Николина взяла у Грегора планшет и двинула кентуки на прямоугольник спроси еще, возможно, потому что из четырех предложенных девушкой вариантов спроси еще больше всего напоминал скажи нам что-нибудь еще.

Девушка заговорила, но они не понимали ни слова.

Николина указала на нет, а потом на спроси еще.

Девушка чертыхнулась сквозь зубы и, оглядевшись по сторонам, как-то безнадежно помотала головой.

Тогда Николина подошла к тюбику губной помады и подтолкнула его к ногам девушки.

– Где же ты находишься? – не сдержавшись, крикнула Николина, обращаясь к планшету, в то время как Грегор ерзал на своем стуле, лихорадочно пытаясь что-нибудь придумать.

Прошло какое-то время, значок уже показывал лишь тридцать процентов зарядки, но девушке удалось взять себя в руки и трезво оценить обстановку. Она написала на бумаге и показала в камеру: “Суруму”.

Грегор глянул на Николину:

– Ну а теперь это о чем?

Николина прогуглила название. Какие-то результаты она сразу отбросила и наконец воскликнула:

– Это деревня! Суруму – деревня в штате Рорайма, в Бразилии.

Она мгновенно отыскала нужные сведения: деревня находится всего в нескольких километрах от границы между Бразилией и Венесуэлой. И эта Суруму была такой маленькой, что о ней не упоминалось даже в Википедии. Грегор позвонил. Позвонил, мучась сомнениями и в душе кляня свою судьбу, а еще он спрашивал себя, стал бы он звонить или нет, если бы рядом не было Николины, не оставившей ему, по сути, выбора. Он по-английски спросил, не с матерью ли Андреа Фарбе разговаривает, и взявшая трубку женщина несколько секунд молчала, а потом заплакала. Николина отняла у него трубку и попыталась женщину успокоить. Она поняла, что та плакала только потому, что услышала имя дочери, но ни слова не понимала по-английски. Тогда они дали отбой и позвонили в ближайший полицейский участок, телефон которого отыскали в сети, участок находился в 317 километрах от той деревни. Их переключали с одного внутреннего телефона на другой и отсылали дальше, как только понимали, что они не говорят по-испански. Наконец кто-то ответил им на самом примитивном английском. Они попытались объяснить, в чем дело, но каждый раз, когда полицейский вроде бы начинал соображать, что им надо, связь обрывалась. Николина снова звонила и лишь после нескольких попыток до нее дошло то, что Грегор понял уже после первого звонка.