Кентуки

Он знал, что кентуки может запаниковать, поскольку его еще никогда не увозили из дому так надолго, а главное, как Энцо подозревал, еще больше могло встревожить крота и другое: никогда его не разлучали на такой срок с мальчиком. Мистер замер. И стоял не двигаясь рядом со стулом Луки. Не верещал и не стучал по ножкам стола. Отца и сына так удивила его неподвижность, что они одновременно наклонились к нему, решив, что с Мистером случилось что-то странное. Но тут они услышали, как сигналит из машины Нурия, и мальчик сразу же вскочил, надел пальто и попрощался с отцом. Потом вскинул на спину рюкзак и еще раз попрощался, прежде чем выйти. С пола с расстояния в несколько метров на Энцо по-прежнему смотрел кентуки. Энцо принялся убирать со стола после завтрака и снова услышал гудки – что там у них еще? – потом стук дверцы. Мальчик возвращался, отец видел сквозь занавески на стеклянной двери, как Лука отпирает дверь своим ключом. Мотор машины замолк, и стукнула уже другая дверца. Неужели его бывшая тоже решила выйти?

– Папа, – виноватым тоном сказал Лука, вновь появившись в комнате.

– Как, скажи на милость, это понимать, – заявила Нурия, вошедшая следом за сыном, – ты отпускаешь Луку на целую неделю и не даешь ему с собой куртки?

Однако Нурия искала вовсе не куртку, она шарила глазами по полу рядом с мебельными ножками, под стульями и столами, оглядывала комнату с жесткой улыбкой, которую Энцо так хорошо знал, – это была ее неуклюжая и равнодушная манера притворяться.

– Вот она, – сказал Лука, беря в руки куртку.

Но Нурия уже обнаружила кентуки.

– Пошли, – сказал Лука и потянул мать за руку.

И тогда Энцо понял, что мальчик соврал ради него. Она спросила, живет ли по-прежнему в их доме кентуки, и Лука соврал, да, соврал ради отца. То есть ради дружбы отца с “куклой”. Тут зазвонил телефон, три звонка, а потом – тишина. И Нурия, уже сделавшая шаг в сторону Энцо, чтобы высказать все, что думает, замерла.

– Значит, здесь творится еще и это? – спросила она.

– Что творится? – спросил Энцо, хотя прекрасно понял, что имела в виду бывшая жена.

Лука глянул на отца, и его круглая мордашка стала белой как бумага. Телефон прозвонил еще три раза и опять смолк. Насколько Энцо помнил, такое происходило впервые, но лицо мальчика его встревожило. Когда телефон снова зазвонил, Лука в испуге уронил рюкзак на пол, а Нурия кинулась к аппарату и сняла трубку.

– Слушаю, – сказала она, – говорите. Да скажите вы хоть что-нибудь, черт вас побери.

Она глянула на сына и бросила трубку. Энцо заметил: за то время, что он выпустил кентуки из поля зрения, тот куда-то скрылся, возможно, вернулся в свое укрытие под диваном.

– У меня дома тоже никто не отзывается, – сказала Нурия, словно забыв про кентуки, настолько ее выбили из колеи эти звонки, – во всяком случае, когда я беру трубку, никто и никогда не отвечает, – добавила она, не отрывая глаз от пола.

Она подхватила рюкзак Луки и взяла сына за руку:

– Пошли.

Нурия и Лука поспешили к выходу. Энцо следовал за ними. Она открыла дверь и подтолкнула Луку, чтобы шел вперед, а потом, стараясь не повышать тона и повернувшись к Энцо с искаженным от бешенства лицом, проговорила:

– Я буду действовать через адвоката. И заберу у тебя Луку, а потом закопаю этого чертова кентуки прямо в твоей гребаной теплице.

Когда машина тронулась, Энцо махнул на прощание рукой, но ни один из тех двоих ему не ответил. Вернувшись в гостиную, он остановился и стал ждать, однако кентуки не появился. Энцо не хотел в очередной раз искать его, ему до смерти надоела эта игра в обиженного и раскаявшегося обидчика. На сей раз Энцо просто взбесился, настолько, что ему было трудно двигаться и трудно дышать. Он заорал:

– Да позвони же ты наконец, черт тебя возьми! Позвони!

Что между ними происходило? Что происходило между его сыном и кентуки? Энцо так и стоял посреди комнаты, мысленно перебирая способы, которыми можно разбить Мистера, сломать или раздавить, и в голову ему приходили все новые идеи. Но вместо этого он сделал несколько шагов назад, к двери. Взял сумку, куртку и вышел из дому. Остановился на крыльце, поглядел на деревянную створку, на глазок в ней и на уже совсем старый замок. И тотчас увидел Мистера – по другую сторону не этой, а другой, стеклянной, двери. Кентуки неподвижно стоял между стеклом и шторой и смотрел на Энцо.

* * *