Кьеркегор

«Не я ли всегда проявлял сдержанность и терпение? Не я ли всегда хранил молчание?

Не я ли всегда был спокоен? Но гнев Господень все равно обрушился на меня» [Книга Иова, III, 26].

Так правильный выбор сделал Иов или нет? Друзья, которые навещают его и пытаются объяснить причины его падения, по-видимому убеждены, что нет. Но на их долю не выпало того, что вытерпел Иов. Им не пришлось молчать семь дней и семь ночей. Что же произошло в душе Иова за эту неделю великого молчания? Может, он без конца обдумывал сделанный им выбор, последствия которого испытывал на себе в то мгновение?

Опять «мгновение» – основополагающая категория во всей философии Кьеркегора, о которой мы уже говорили в общих чертах? По своей природе оно двойственно: с одной стороны, оно происходит во времени, – и здесь налицо его человеческое измерение, – проводит черту между прошлым и будущим и лежит в основе истории, с другой же – выявляет точку, навсегда фиксирующую то или иное событие. В этом смысле мгновение носит вневременной характер, превращается в вечность и оказывается на стыке времени и вечности, на стыке человека и Бога. Знаменуя собой временной разрыв между прошлым и будущим, оно может обрести конкретное выражение лишь в прыжке, при котором ситуация А становится ситуацией

В, отличной от ситуации А и возврат к которой больше невозможен. Но что выступает движущей силой этого прыжка? Воля. Таким образом, искомый прыжок в конечном итоге относится к сфере решений.

Вера не несет сознанию успокоения, не гарантирует верующему, что Бог осенит его своей благодатью, ибо человек живет в грехе, но подпитывает его тревогу, тем более что ставкой в этом процессе является вечное спасение души. Однако именно в этой ситуации человек, снедаемый неуверенностью и преследуемый грехом, может в качестве индивида войти в неразрывный контакт с абсолютом: именно через грех каждый человек устанавливает свои собственные, уникальные, личные отношения с Богом. Для Кьеркегора, как мы уже говорили, христианство, настаивающее на греховности человека и в то же время на верховенстве личности – разве бессмертию не присущ личностный характер? – в отношениях с абсолютом, неотделимо от этого парадокса. Поэтому главным на религиозном этапе всегда является осознание и осмысление данного противоречия.

Природа Бога исключает любые альтернативы, но несмотря на это именно из нее как духовная альтернатива вырастает вера. Противоречия, парадоксы, необходимость, выбор, страх, одиночество – вот к чему сводятся характерные черты христианства и человеческого существования. С учетом этого для Кьеркегора основополагающая задача заключается в том, чтобы стать христианином. Поскольку вера подразумевает безусловные индивидуальные отношения с абсолютом, а истина веры, представляя собой собой истину субъективную, вовсе не является истиной понятийной, такой как 2 + 2 = 4, христианином будет не тот, кто абстрактно верит в христианство, а тот, кто в действительности исповедует эту веру изо дня в день. Исповедовать же христианство означает жить в соответствии с истиной и ради нее. Ни «эстетик», ни «этик» на это не способны: жизнь истинного христианина парадоксальна и неизбежно вступает в конфликт с компромиссом светской морали, с уловками общественной жизни, с посредственностью половинчатых религиозных призваний. Посещать воскресную мессу – это далеко не то же самое, что запрячь осла, три дня добираться до горы Мориа, молчать семь дней и семь ночей.

Становление христианина, обязанность быть христианином – это конечный пункт всей упрямой философской мысли Кьеркегора. В этой обязанности – гарантия безусловного стремления к абсолютной истине, радикальная тяга к аутентичности в мире, который так хорошо умеет довольствоваться собой. Стать христианином означает пройти путь страстей Христовых и выразить желание принести себя в жертву. Жизнь – не «большая, спокойная река», а бурлящий поток, и истину ее можно познать только в страдании:

«Гений – это не пламя свечи, задуваемое ветром, а пылающий костер, раздуваемый ураганом».

Стать христианином означает добровольно стать пожаром, раздуваемым бурей. Даже всеми бурями на свете.

3. Тематические вехи