Кэш

— Хочешь подцепить его? — спросил я, делая большой глоток пива. Господи, черт возьми, если бы она просто переспала с одним из мужчин, если бы она просто стала лояльна, тогда я мог бы перестать трахаться, представляя ее обнаженной, скачущей на мне жестко и быстро, ее сиськи подпрыгивают, когда она делает это, ее голова запрокинута назад, когда она стонет мое имя…

Ло хитро улыбнулась мне. — Как бы мне ни нравился этот сильный и молчаливый тип, — начала она, сделав несколько шагов вперед, так что ее грудь была практически прижата к моей, и на какой-то ужасающе жаркий момент мне показалось, что она собирается поцеловать меня. Затем она потянулась ко мне за свежим пивом и отступила назад. Именно тогда я понял, что задержал дыхание и втянул в себя немного воздуха. — Он не предназначен для меня.

— Предназначен для тебя? — спросил я, улыбаясь. — Малышка, мы не говорим о вечности. Мы говорим о сегодняшнем вечере.

Она невозмутимо пожала плечами. — И для этого тоже не годится. И я не твоя малышка.

— О, сладкая, — сказал я, ухмыляясь, влезая в ее пространство, пока она не отступила на шаг, — я могу довести тебя до такого состояния, когда ты будешь умолять меня называть тебя малышкой.

— Ты так уверен в этом, да? — спросила она с тем, что я мог описать только как вызов в ее глазах.

— Да, — согласился я с кивком.

Она сделала шаг назад, заставляя себя прижаться грудью к моей груди и поднять голову, чтобы посмотреть мне в глаза. — Никогда, блядь, этого не случится, Кэш.

Глава 2

Ло

Когда мне было восемь лет, и я сказала отцу, что хочу служить в морской пехоте, как и он, когда вырасту, он сказал мне, что женщины в армии — это не что иное, как обуза или отвлечение внимания, и что это будет холодный день в Аду, когда он позволит своей дочери стать причиной гибели взвода хороших людей.

Когда мне было шестнадцать, я после школы зашла в магазин. Пока я смотрела на фастфуд, вошел мужчина с пистолетом и потребовал денег. Мужчина за стойкой, лет сорока, иностранец, но каким-то непостижимым для меня образом, потянулся к кассе, должно быть, одновременно потянулся и за пистолетом. Он был наполовину поднят в воздух, когда раздался выстрел, и я с полнейшим ужасом наблюдала, как пуля вонзилась между глаз владельца магазина, брызнув невероятно красной кровью из затылка мужчины и разбрызгав ее по всей подставке для сигарет. Его тело зависло на ногах в течение нескольких тошнотворных секунд, прежде чем он рухнул вперед через стойку.

Грабитель, совсем не испугавшись, залез в кассу, взял деньги и скрылся.

Я застыла на месте, когда жена владельца магазина вошла с черного хода, очевидно, услышав выстрел. На какую-то долю секунды она остановилась в дверях, оглядываясь по сторонам, пока ее взгляд не упал на мужа. Она бросилась на его тело с криком, который я все еще слышу, когда ночь становится слишком тихой, крик, который звучал так, как будто с ним, часть ее тоже умерла.

Приехала полиция, приехал мой отец, был проведен допрос. Я отвечала в странном оцепенении, наблюдая, как жену отрывают от мертвого тела мужа, ее тело так сильно дрожало от слез, что казалось, будто у нее припадок.

И я знаю, что в этот момент я с ослепительной ясностью поняла, что никогда в жизни не познаю такой любви.

Это были странные воспоминания, когда ваш разум постоянно переворачивался, особенно если учесть, что прошли десятилетия. Дело в том, что это были два из пяти самых важных моментов в моей жизни, которые изменили мою жизнь и сделали меня той женщиной, которой я стала. Это были воспоминания, которые я изо всех сил старалась запомнить в мучительных ярких деталях, боясь, что если потеряю хотя бы секунду из них, то потеряю неотъемлемую часть самой себя.

Именно эти мысли были у меня в голове, когда дверь в дом Рейна и Саммер открылась и вошел Кэш.

Кэш, это было его настоящее имя, как и Рейн имя его брата. Власть и деньги — вот единственное, что имело значение для их старика. Рейн был похож на их отца, высокий и мускулистый, с темными волосами и светло-зелеными глазами. Свирепый. Все в предводителе МК Приспешников было жестоким, мрачным и опасным.

Кэш, к большому огорчению каждой чертовой женщины, которая пересекала его путь с того дня, как его голос стал грубее, унаследовал внешность от их матери. Он был почти такого же роста, как его брат, но там, где взгляд Рейна устремлялся в темноту, взгляд Кэша устремлялся к свету. У него были длинные грязные светлые волосы на одной стороне головы и выбритые до персикового пушка на другой. Его глаза были глубокого зеленого оттенка, а губы почти всегда были приподняты по краям. Потом, конечно, были татуировки. Я даже не хочу вдаваться в татуировки. О, боже мой!