КГБ. Мифы и реальность. Воспоминания советского разведчика и его жены

Тем временем все шло своим чередом. Директор госпиталя закончил срок командировки и спокойно вернулся в Союз. Нет, не совсем спокойно. КГБ сделал то, что, по крайней мере, было в его силах, без санкции ЦК. При пересечении советской границы Ашурко был подвергнут тщательному таможенному досмотру, но, как и ожидалось, ничего запрещенного в его багаже обнаружено не было. Все его состояние в золоте, бриллиантах и долларах было заранее переправлено в Союз с его другом, представителем ЦК Амангалиевым, который пользовался не только дипломатической неприкосновенностью, но каждый раз при пересечении советской границы проходил через ВИ АЙ ПИ. Что стало с Ашурко в Союзе, мне неизвестно, но наверняка он купил себе теплое местечко в советской медицине.

Новый директор госпиталя Сирак оказался еще хуже прежнего, но об этом мы поговорим позже.

У нашего представителя ЦК в подопечных был не только госпиталь. В его обязанности входил контроль морально-политической атмосферы и в других советских организациях, разбросанных по всему Ирану. Вот уж точно «поставили козла охранять капусту». Руководители этих организаций, приезжая в Тегеран, приходили на доклад к Амангалиеву, а никак не к КГБ. Иногда эти люди просто забегали к секретарю Амангалиева и оставляли тщательно запакованные небольшие свертки «для Ибрагима Ажиевича. ЛИЧНО». Это означало, что секретарша должна была передавать эти свертки своему боссу, не вскрывая их. Нам было известно, что находилось в этих свертках, — деньги и другие ценности. Таким образом руководители различных организаций ублажали высшего босса, от которого зависело их благополучие. Некоторые жаловались офицеру безопасности, рассчитывая по наивности, что КГБ просто ничего не знает о происходящем и потому не принимает никаких мер против открытого взяточничества. Но не знали они, что у КГБ просто «руки были коротки», чтобы сделать что-то против представителя ЦК.

В Тегеране в группе геологов работал переводчик английского языка Леня Лозбенко. Он был из провинциального украинского городка, окончил Институт международных отношений в Москве. Его положение в Тегеране ясно указывало на то, что никаких связей у этого парня не было. Окончить МГИМО и работать простым переводчиком, да еще у гидрогеологов, было низшим из того, что мог делать выпускник этого института. Но Леня Лозбенко не унывал. Симпатичный, всегда улыбающийся, он был другом всех и каждого. Он принимал активное участие в художественной самодеятельности и приятным голосом с задорным огнем в глазах пел на концертах патриотические песни. Лучшие друзья у него были в госпитале. Иногда его видели в компании Амангалиева. Хороший парень со всех точек зрения. Но вот после отъезда Лени Лозбенко в Союз по окончании срока командировки мы узнали, что он оставил одному из своих друзей сумму в местной валюте, равную двенадцати тысячам долларов, и дал строгое указание изыскать возможность обменять эти деньги на советские инвалютные рубли. Этот друг и поверить не мог, что Леня мог быть замешан в делах подобного рода. Ведь как внушительно он пел патриотические песни со слезой в глазах… Но было совершенно ясно, что при Лениной зарплате эти деньги честными быть не могли. Получал он всего где-то около двухсот долларов в месяц, на которые нужно было еще и жить. Лозбенко предупредил своего друга, что по возвращении в Москву поступает на работу в ЦК и если тот попытается на него донести, то Леня его «уничтожит». Но этот друг оказался честным парнем и после долгого раздумья доложил о случившемся. К тому времени Леня Лозбенко работал уже в ЦК ВЛКСМ, жил в Москве в прекрасной квартире и имел персональную машину с шофером. Это означало, что он стоял уже над законом и был недосягаем. В результате неофициальной проверки было установлено, что Леню Лозбенко на работу в ЦК рекомендовал Амангалиев.

Из этой истории Леня сделал просто гениальный вывод. Если хочешь, чтобы таможня всегда давала «добро», сам стань таможней. Леонид Аркадьевич Лозбенко — генерал-полковник таможенной службы, заместитель руководителя Федеральной таможенной службы РФ. Слов нет, с молодости человек знал цель — карьера — и шел к ней. И, главное, пришел. А цель, как мы знаем, для некоторых оправдывает любые средства. К счастью, так думают не все.

Как-то ко мне в кабинет в консульском отделе зашли два иранских казаха из провинции Хорасан, что на северо-востоке Ирана. Они не попросили, а нагло потребовали выдать им визы для поездки в советский Казахстан для посещения их родственников. По правилам, я спросил, есть ли у них приглашение от их родственников.