КГБ в смокинге. Книга 2

— Послушай, ты, жопа конфедератская, — уже по-русски нарочито мягко проговорил Витяня, буквально впиваясь своими тигриными глазами в штатского. — То, что я сейчас скажу, предназначается только тебе, поскольку долболомы твои здесь ни при чем. Так вот, если ты, тварюга, сию же минуту не обеспечишь мне машину для экстренного конвоирования арестованной и надежную охрану для сопровождения, за твою голову даже ваш засратый Герек гроша ломаного не даст! Я тебя собственными руками в расход пущу, а потроха утоплю в выгребной яме! Понял, сука филерская, или перевести на польский?

— Понял, пан, — тихо отозвался штатский. — Но…

— Понял — выполняй! Солдат оставь здесь, пусть приглядывают за этой. Дуй на станцию, и чтоб машина была немедленно!

— Мне нужно доложить…

— Кому доложить, говно?! — завопил Витяня так, что на шее у него вздулись вены. — Кому и что ты будешь докладывать?! Идет секретная операция Первого разведуправления КГБ СССР, пшек проклятый! На чужой территории! Понимаешь, говнюк, се-крет-на-я?! Ты что же хочешь, падла, чтобы о ней жандармерия всех ваших сраных воеводств трепалась?! Или чтоб ваша пархатая «Трибуна люду» на первой полосе об этом сообщила?! Марш за машиной! И никому ни слова! Никому! Связью не пользоваться! За невыполнение — расстрел! Бегом!..

Штатский вскочил, собираясь сорваться с места, но Витяня окликнул его:

— Эй!

— Что? — полуобернулся поляк.

— Пистолет-то верни, дура! Это ж ее оружие! Вещдок!

Штатский что-то буркнул себе под нос, протянул Витяне пистолет и исчез…

Несмотря на то что инициатива перешла в руки Мишина, оба солдата по-прежнему настороженно следили за нами. Видимо, по-русски они почти не понимали, однако сообразили, что происходит нечто важное и, не получив соответствующих инструкций от старшего (тот так торопился, что, по-моему, просто не успел подумать об этом), держали меня и Витяню на мушке. То есть вели себя абсолютно логично.

В поведении же моего школьного товарища — и это потрясло меня настолько, что даже слезы просохли — логика отсутствовала начисто. Ее и в помине не было. Я поняла это почти сразу, как только он обматерил штатского. Мишин все делал не так, как требовала обстановка. Что-то не вязалось, не укладывалось в рамки…

«Если он действительно решил сдать меня в руки ГБ и тем завоевать прощение высокого начальства, — размышляла я, — зачем нужен был этот спектакль с угрозами и вызовом спецмашины? Если Витяня действительно хотел соблюсти секретность, к чему была эта демонстрация, наручники, пистолет без обоймы, нахально выставленный на видном месте? Значительно проще и естественней было спокойно пройти проверку документов, добраться до Варшавы и уже там с помпой передать меня в руки куратора КГБ при советском посольстве. Конечно, заподозри патруль неладное, обнаружь он во мне преступницу, за которой охотятся разведки сразу двух соцстран, можно было и документы предъявить, и на старшего наорать… Но ведь Витяня не стал дожидаться такого поворота, а сам пошел навстречу осложнениям. Зачем? И по какой причине он запретил ему пользоваться связью и сообщать о происшедшем начальству? Хочет преподнести сюрприз Андропову, эффектно появившись со мной прямо на Лубянке? Не доверяет польской контрразведке? Или же?..»

Штатский возник в дверном проеме через пять минут.

— Ну? — вопросительно поднял брови Витяня.

— Все готово, пан! — негромко отрапортовал поляк.

— Кто будет за рулем?

— Шофер, — недоуменно пожал плечами штатский.

— Водить можешь?

— Так.

— Сядешь за руль сам.

— Понял.

— Где машина?

— За вокзалом.

— Туда можно пройти незаметно?

— Так. Можно.

— Тогда вперед!..

На меня набросили пальто, Мишин тоже не торопясь оделся, и мы вышли из вагона, но не на перрон, а на запасные пути, с другой стороны состава. Впереди шел штатский с моей сумкой. Витяня, поддерживая меня под руку, чтобы я не споткнулась о рельсы, держался посередине, автоматчики замыкали процессию. Варшавский поезд, коротко свистнув, укатил, и я увидела прильнувшее к окну в тамбуре лицо усатого проводника. Мы миновали здание станционной водокачки, обошли полузасыпанные снегом кучи угля и щебня и через какой-то заброшенный дворик выбрались на небольшую улочку. Отсюда были хорошо видны две высокие металлические фермы с прожекторами, освещавшими вокзальную площадь и перрон.

— Дальше не пойдем, — приказал Мишин. — Пошли кого-нибудь за машиной, пусть подгонят ее сюда…