"Х-панацея" (СИ)

— Все в порядке. Я был с объектом все это время, — нервно сказал я, держа руки в карманах, чтобы стояк не так бросался в глаза. И облизал губы — те просто горели после поцелуя с Энди.

— Хорошо. В случае повторного отключения сразу же свяжитесь по рации с нами, — один из охранников кивнул, и они вышли.

— Кто тебе говорил про меня? — я сел рядом с Энди. — Ну, что я уехал.

— Блэк и Маджента.

— Выродки. Разве я мог тебя тут бросить. Знаешь, у меня есть кое-какая идея, как облегчить твое состояние.

На самом деле я боялся, что не выдержу и полезу к Энди ночью. Или Энди опять полезет ко мне, и я положу на инструкции и вставлю ему. Боже, его растянутая задница — это все, в чем я нуждался сейчас. Я как будто вернулся в переходный возраст, только теперь меня интересовала одна конкретная дырка вместо абстрактных сисек и вагин.

Я отвел его в доильню прямо в пижаме. Энди послушно пошел за мной, даже не спрашивая, куда мы идем. Только когда пришли, завертел головой, оглядываясь.

— Тут никого, только ты и я. Ложись на кушетку, а то не уснешь без секса.

— Какого еще секса?

Признаться, Энди удалось меня обескуражить. Разве не он сам только что кидался на меня с поцелуями? Жаль, что нельзя обсудить с ним это, повсюду натыканы проклятые камеры. Я даже срал теперь с оглядкой, все время думая, как при этом выгляжу.

— Тебе надо кончить, — я натянул перчатки и достал стерильную мензурку.

Энди улегся на спину, на самый край кушетки, упираясь ступнями в невысокие бортики.

Я подошел со стороны его раскинутых ног и вспомнил вдруг свою подружку-гинеколога. У нее в кабинете за ширмой стояло интересное кресло, оно бы нам с Энди сейчас ох как пригодилось.

— Готов? — спросил я, погладив его по полувставшему члену.

— Да, — Энди кивнул и закрыл глаза, как школьница.

Продержался он минуты три-четыре, а потом спустил в мензурку без единого стона. Напоследок я прижался пахом между его разведенных ног, представляя, как мой член раздвигает головкой края его дырки и проникает внутрь. От каждого движения сладко сводило поясницу и яйца. Энди лежал смирно, и я потерся об него еще чуть-чуть, через одежду ведь можно, наверное. А потом нащупал пальцами вход в его тело и протолкнул один внутрь. Вот так, как будто это мой член. Я почувствовал, как удовольствие пронизывает меня от кончика члена до поясницы, как напрягаются яйца и как пульсирует у меня в паху. Мне удалось кончить прямо в штаны, даже не расстегивая ширинку.

И уже в палате Энди опять сбил меня с толку своим вопросом:

— У нас с тобой был секс?

— Да, — ответил я, ощущая, как липнут к телу обкончанные трусы. Надо будет помыться, когда Энди уснет.

— Грей, — он притянул меня к себе ближе, как всегда, когда мы с ним секретничали. — Ты же не думаешь, что я гей? Я нормально к ним отношусь, но просто…

— Успокойся, я тоже не гей, — я сделал серьезное лицо. — Спи, уже поздно.

— Правда?

— Правда, спи давай.

— Я хочу, чтобы ты знал кое-что, — упрямо сказал Энди, и я с обреченным видом подсел к нему. Ладно, трусы подождут.

— Нас было пятеро, тех, кто вступил в контакт, — Энди заставил меня наклониться к нему. — Инопланетяне похитили нас и забрали на летающую тарелку. Мы пробыли там около недели и вернулись другими. Диксон мог поджигать предметы. Мортенс умела подниматься в воздух. Рейгард стал очень сильным, Лоуренс могла управлять электричеством. А я… — Энди замолк, часто моргая, и отвернулся.

— Стоп. Ты мне сейчас пересказываешь то шоу про инопланетян, что я смотрел восемь лет назад. Скажи еще, что тебя зовут Эндрю Четтем.

— Они сделали из этого шоу, — прошептал Энди. — Заперли нас здесь, а из наших жизней сделали шоу.

Черт. Эндрю Четтем нравился мне больше всех других участников, и я никогда не пропускал выпуски с ним. А настоящего Эндрю тем временем мучили в Бункере.

Я собирался встать и принести успокоительное, но Энди вцепился в меня мертвой хваткой:

— Это правда, Грей, я не лгу тебе, — в его взгляде сквозило отчаяние. — Если и ты не веришь мне… Я и есть Эндрю Четтем, а тот — просто актер, подделка.

— Я верю тебе, успокойся, Энди. Тебя ведь можно называть “Энди”?

— Называй, — он нервно теребил край одеяла. — Я думал, ты знаешь, кто я на самом деле.

— Ладно, давай по порядку. Расскажи, что с тобой делали инопланетяне?

— Не очень помню, повсюду был свет, я не ел и не спал… видел какие-то контуры. Меня спросили мысленно, чего бы я хотел, и я сказал, что хочу долго жить, и чтобы те, кого я люблю, и кто любит меня, тоже не болели и не старились.

— Ого, — я присвистнул. Вот это фантазии, впрочем, когда-то я тоже мечтал о чем-то подобном. Лет в десять.